Безусловно, она вооружена лучше, чем он. Выше, сильнее, у нее больше опыта, больше умения. Не говоря о решительном преимуществе в числе рук. И, вопреки своим заверениям, она вряд ли сверх меры томилась мягкосердечием.
Она с интересом подняла брови, будто произвела тот же подсчет и пришла к тому же ответу.
– Пожалуй, ты у меня просто-напросто прыгнешь вниз.
Она сделала еще шаг, медленно оттесняя его назад. Солнце блеснуло на острие меча, когда она пересекла луч света, упавший сквозь развалины. Ему некуда отступать: позади раскрывался необъятный простор, затылок холодил терпкий, влажный ветер. Далеко под ним, кусая прибрежные скалы, неистовствовала река.
– Прыгай, калека.
Он снова попятился и услышал, как в пустоту посыпались камешки. Грань земной тверди обрывалась у самых его каблуков.
– Прыгай, – заорала Шадикширрам, с ее губ брызнула слюна.
И Ярви краем глаза заметил движение. Бледное лицо Анкрана выплыло из-за покосившейся стены. Прижимая язык к дыре в оскаленных зубах, он подкрался с занесенной дубиной. Всего на миг Ярви не сумел удержать на месте свой взгляд.
Шадикширрам наморщила лоб.
Мгновенно, как кошка, она крутанулась, извернулась, уйдя от лосиной лопаты – та просвистела у самого плеча. И без особых усилий, почти беззвучно, сунула меч точно в грудь Анкрана.
Он судорожно втянул воздух, тараща глаза.
Шадикширрам выругалась, вытягивая меч обратно.
Быстрее молнии Ярви налетел на нее. Он вогнал ей в подмышку свою руку-коготь, придавил меч, шишковатой кистью шарахнул по горлу, а правую руку стиснул в кулак и врезал, впечатал, вбил в нее этот кулак, как можно сильнее.
Оба храпели, перхали и исходили слюной, голосили, скулили, раскачивались, ее волосы лезли ему в рот. Зарычав, она изогнулась, а он повис на ней и бил, бил, не разжимая кулак. Она рванулась и высвободилась; локоть, с тошнотным хрустом, попал ему прямо в нос и отбросил голову назад – и тут же земля огрела его по спине.
Кто-то где-то кричит. Не здесь. Звенит сталь.
Вдалеке идет бой. Наверно, происходит что-то важное.
Надо вставать. Нельзя подводить матушку.
Надо быть мужчиной. Дядя заждался.
Он попытался стряхнуть головокружение, перекатился, и небо полыхнуло зарницами.
Его рука хлестнула пустоту. Внизу чернеет река, на камнях кромка белой пены.
Будто море внизу утеса Амвенда. Море, которое затянуло его с головой.
Воздух с хрипом ворвался в легкие, когда он пришел в себя. На четвереньках он отодвинулся подальше от осыпающегося края обрыва. В голове колотило, ноги не слушались, во рту солоно от крови.
Анкран скорчился на земле – с широко раскинутыми руками. Ярви всхлипнул, подполз и потянулся к нему. Но дрожащие кончики пальцев остановились, не касаясь пропитанной кровью рубахи. Перед Анкраном отворилась Последняя дверь. Ему уже ничем не помочь.
Шадикширрам лежала на щебне подле его тела, и пыталась сесть, и не могла, и от этого выглядела донельзя удивленно. Пальцы ее левой руки запутались в фигурной гарде меча. Правой рукой она зажимала бок. Потом отлепила руку. На ладонь натекла полная горсть крови. Ярви растерянно опустил глаза на свою правую руку. В ней по-прежнему был нож. Скользкое лезвие, пальцы, запястье и всю руку по локоть залило красным.
– Нет, – взревела она. И попробовала поднять меч – но он для нее был уже слишком тяжел.
– Не сейчас. Не так. – Ее окровавленные губы скривились, когда она взглянула на Ярви. – Не ты.
– Здесь, – ответил Ярви. – Я. Как ты говорила? В бою нужны обе руки. Но заколоть в спину хватит и одной.
И в этот миг он понял, что вечно терпел поражение на боевой площадке не потому, что ему не хватало силы, мастерства или даже руки. Ему не хватало воли. И где-то на «Южном Ветре», где-то в непроторенных льдах, где-то здесь, на древних развалинах, он наконец ее обрел.
– Ведь я командовала военным флотом императрицы, – прокаркала Шадикширрам, ее правый бок весь потемнел от крови. – Я была возлюбленной… герцога Микедаса. У моих ног лежал весь мир.
