Дежурный эринер вытащил парализатор и, похоже, был настроен действовать решительно, но Геспер остановил его движением руки, прося не вмешиваться.
Дверь была надежно защищена от проникновения изнутри — силовое поле, стальная решетка, магнитный замок. Но против самонадеянности и непрофессионализма защита оказалась слаба.
— Открыть? — спросил охранник, однако Геспер отрицательно покачал головой. Все его внимание оставалось устремлено на заключенного.
Полураздетый пленник лет тридцати пяти был очень занят. Он сосредоточенно подтягивался, держась одной рукой за перекладину турника, укрепленного в камере. Под смуглой кожей, покрытой испариной, перекатывались бугры мышц, словно у сильного, молодого, сытого зверя. Лицо с тонковатыми губами и чуть искривленным носом спокойно, глаза с тяжелыми веками полуприкрыты. Его не тревожили ни крики в коридоре, ни попытки человека покалечить себя. Лишь взгляд эпиоса заставил метнуться из стороны в сторону черные точки зрачков. Поняв, что он замечен и узнан, Геспер сказал негромко:
— Отпусти его.
Заключенный помедлил, затем ухмыльнулся, посмотрел прямо на главного смотрителя.
— Сейчас же, — произнес тот жестко.
Атлет разжал пальцы, мягко спрыгнув на пол, сел на корточки, прислонился к стене затылком и закрыл глаза. Через несколько секунд практикант, попавший в ловушку дэймоса, осел на каменные плиты, со стоном откинулся на спину, прекратив попытки вырваться из рук коллег.
— Я вижу, условия твоего содержания стали слишком мягкими. — Геспер смотрел на заключенного, все еще сидящего на полу. — Значит, придется ужесточить их, если у тебя находятся силы на шутки.
Из-под полуприкрытых век блеснул желтый ядовитый взгляд, но дэймос по-прежнему не произнес ни слова.
— Не можешь сдержать инстинкт убийцы? Надо помучить хоть кого-нибудь?
— Всегда приятно доставить неудобство своим тюремщикам, — отозвался тот глухим голосом, прекрасно слышным из-за надежной преграды. — Тем более я знаю, что вы с ним сделаете в итоге.
Эпиос повернулся к освобожденному сотруднику. Тот уже пришел в себя и поднялся на ноги с помощью коллег.
— Вам напомнить правила? — спросил Геспер точно таким же тоном, как разговаривал с запертым дэймосом. — Сколько лет вы учились?
— Шесть, — ответил стажер, и на его бледных щеках проступили два красных пятна.
— Время потрачено впустую. Вы что, забыли? Никакого контакта.
— Простите. Я не думал…
— Это я вижу. Что вы не думали, — сухо резюмировал целитель. — Все четверо ко мне в кабинет. Как только сдадите смену.
Геспер повернулся к эринеру:
— Ты собирался применить оружие к заключенному?
— Нет, — хмуро отозвался тот. — К захваченному. Меня поставили в известность, что такие, под воздействием приказа дэймоса, могут начать убивать окружающих. А создатели кошмаров опасны даже без сознания.
— Разумно, — одобрил действия стража порядка Геспер.
Эринер кивнул и ушел, воодушевленный оценкой сновидящего. А эпиос неторопливо направился вдоль камер, присматриваясь к запертым дэймосам.
Атлет снова подтягивался на турнике, как будто ничего не произошло.
По мнению целителя, в нем уже давно не было ничего человеческого. Впрочем, как и во всех остальных, содержащихся здесь. Только злоба и ненависть. Они не могли сдержать порывы ярости и презрения к людям и мастерам снов, даже зная, что за это ждет наказание.
Нужно было обладать огромными запасами человеколюбия, чтобы терпеть их всех и пытаться понять. Геспер такими ресурсами не обладал, в отличие от Тайгера. Перековщик находил время и силы упорно возиться даже с этими. Быть может, все еще надеялся вернуть дэймосов к нормальной жизни.
Спиро спала, прижимая к себе куклу, и вздрагивала во сне. Некрасивое лицо девочки с низким покатым лбом и широким носом было хмурым.
Тирей ходил из угла в угол, бормоча что-то себе под нос. Стены его обиталища были заняты полками, на которых стояли древние книги. И старик время от времени останавливался, чтобы ощупывать их корешки тонкими пальцами.
