— Тогда ничем не могу помочь.
— Ладно. Просто передайте ему. — Я достал программку соревнований, полученную от девушки из поезда, быстро вытащил ручку из нагрудного кармана охранника, до того как тот успел возмутиться, и набросал несколько слов на листе. — Вот. Это очень важно.
Страж с недоумением уставился на послание и уже собирался отказать, когда Герард, с интересом наблюдающий за происходящим, неторопливо выступил вперед, показал ему значок сновидящего со звездой члена Пятиглава и произнес внушительно:
— Это действительно важно.
Тот нахмурился, но затем его суровое лицо с перебитым носом чуть смягчилось, и спустя несколько секунд он передал лист напарнику и сказал тихо:
— Отдай…
— Ну, справился один? — насмешливо спросил меня Герард.
— Ладно, признаю, твоя помощь оказалась очень к месту.
Самодовольство этого типа можно было пережить, лишь обладая хорошим чувством юмора и безграничным терпением. И того и другого мне не требовалось занимать.
Охранник вернулся и жестом велел нам проходить.
Креон был один в пустой тренерской. Мне приходилось бывать в подобных местах с Феликсом, а Герард осматривался с любопытством. Огромная плазма на стене, где показывали бой, кулер с водой, два обширных черных кожаных дивана, стол с рядом удобных на первый взгляд стульев. Стойкий аромат дорогой туалетной воды перебивал холодные запахи общественного помещения.
Борец стоял посреди комнаты с моим посланием в руках.
— «Я знаю, что произошло на отборочных», — процитировал он вместо приветствия и спросил агрессивно: — О чем речь?! И кто из вас двоих что именно знает?
Ему было лет девятнадцать, не больше. Упорный, сосредоточенный взгляд темно-серых глаз уперся в меня, словно оценивая как нового противника, чтобы понять, насколько «поединок» со мной может быть серьезным.
Он был выше меня на полголовы и раза в полтора шире. Но я видел в его сдержанных движениях напряжение, легкую, глубоко запрятанную неуверенность. Так выглядят люди, привычный мир которых внезапно пошатнулся, а тело, стандартно выполнявшее любые команды, перестало слушаться.
— Я рассчитываю узнать подробности от тебя, — ответил я, усаживаясь на ближайший стул. — И тогда смогу дать четкий ответ.
Герард остался стоять у двери, прислонившись плечом к косяку.
Креон уставился на меня с высоты своего роста, и в его суровом лице мелькнула растерянность — он действительно желал услышать вердикт немедленно, а от него требовали информацию. Но спустя короткую паузу опустился напротив, бросил программку на стол и сложил руки на груди.
— Подробности в том, что их нет, — буркнул борец, словно отделывался от настойчивых журналистов. — Ничего не произошло, кроме того, что я не смог провести бой. Ни одного захвата, ни одного сбивания.
Он посмотрел на меня, и помимо растерянности в его глазах блеснула надежда.
— Вы ведь сновидящие?
— Да. Поэтому вспомни все, что произошло с тобой за день за два до боя.
— Во сне, естественно, — уточнил Герард.
Он подошел к кулеру, налил воды в пластиковый стаканчик и поставил его перед спортсменом. Тот кивнул с благодарностью, выпил залпом и принялся крутить в пальцах, сминая и вновь распрямляя тонкие стенки. Один из примитивных приемов — вряд ли оракул беспокоился, не мучает ли жажда пациента, — нужно было дать тому возможность расслабиться, отвлекая на привычные действия, и заполучить вещь, побывавшую в руках человека.
— Обычно мне ничего особенного не снится… — начал рассказывать Креон, морща лоб и напряженно вспоминая.
— …только драки, секс и политика, — пробормотал себе под нос Герард и небрежно махнул рукой в ответ на озадаченный взгляд парня, прося не обращать на него внимания.
А тот неожиданно усмехнулся:
— Политика тоже не часто. И в ту ночь все было как обычно. Сначала вроде бы бежал за кем-то. Кажется, начал догонять… а
