потом меня искусали комары…
— Стоп, — сказал я, подаваясь вперед. — С этого места подробнее. Комары?
— Ну, или мошки. — Борец беспечно пожал широкими плечами. — Короче, какая-то мелкая, жужжащая дрянь. Ужалили в обе руки, ноги, голову. — Он посмотрел на меня очень внимательно. — Думаешь, все из-за этого?
— Не буду спрашивать, есть ли у тебя враги. Но, похоже, кто-то сделал так, чтобы ты не смог пройти полуфинал.
— Линос! У него не было шансов против меня. — Креон так сжал в кулаке измятый стаканчик, что тот лишь жалобно хрупнул.
— А может быть, его тренер, или покровитель, или неизвестный болельщик, решивший вывести в финал своего фаворита. — Герард наклонился, аккуратно вытащил из пальцев борца пластиковый мусор, завернул в носовой платок и убрал в карман. — Или просто кто-то затаивший обиду на тебя и не имеющий никакого отношения к спорту.
В отличие от меня, оракулу нужен был предмет, который пациент держал в руках во время сильного эмоционального выплеска, и он его получил только что.
— У тебя ничего не пропадало из личных вещей? — спросил я. — Расческа, медальон, кольцо…
— Нет, — ответил он уверенно, — хотя я особо не слежу за этим.
— А как ты себя чувствуешь теперь?
— Нормально, — хмуро отозвался спортсмен, — только сражаться до сих пор не могу. Тело как не мое.
— Вот с этим мы и будем бороться в первую очередь. Если ты этого хочешь. Или желаешь узнать, кто именно лишил тебя титула чемпиона?
— Я хочу снова выйти на ковер! — произнес он не раздумывая. — С тем, кто подставил меня, разберемся позже.
— Тогда дай мне какую-нибудь личную вещь. Желательно пуговицу.
Креон не успел ничего сделать, даже обдумать мою просьбу. Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел мужчина средних лет, примерно такой же комплекции, как мой собеседник. Борец выглядел его уменьшенной копией. Физиономия незнакомца напоминала морду рассвирепевшего быка. Гневно раздувались ноздри широкого носа, волосы стояли дыбом над покрасневшим лбом, в меня вонзился раскаленный взгляд темных взбешенных глаз.
— Ты что здесь делаешь, Креон? — зарычал он с порога. — Они что здесь делают? Тебе велено сидеть дома. Не приходить на состязания, не давать интервью.
Борец, казалось сразу уменьшившийся в размерах, поспешно вскочил:
— Тренер, эти двое — сновидящие. Они считают…
— Ты обращался в Пятиглав? — рявкнул мужчина.
— Нет.
— И я — нет. Так что попрощайся с гостями, дай им автограф, если хочешь, и покажи, где дверь.
Слушая их, Герард улыбался, словно еще никогда не слышал ничего забавнее. Я положил ногу на ногу, показывая, что не стремлюсь уходить в ближайшее время.
— Мы считаем, что на вашего подопечного было совершено нападение дэймоса. И если не принять соответствующие меры, очень скоро он не только не сможет выйти на ковер, но и разучится передвигаться самостоятельно.
— Дэймос! — фыркнул тренер. — Старая сказочка.
— Предложите вашу версию происшедшего в том бою, — самым любезным из всех своих доброжелательных голосов поинтересовался Герард.
— Паническая атака, — сухо ответил мужчина и сурово посмотрел на юношу. — Надо самому отвечать за свои промахи, а не искать оправдание. Так что мы не нуждаемся в вашей помощи. Прошу на выход. — Он широким жестом указал на дверь. — Или мне придется позвать охрану.
Я поднялся, задумчиво переводя взгляд с борца на его наставника. Мне уже не в первый раз приходилось сталкиваться с настойчивым нежеланием людей верить в эти самые «старые сказочки». И иногда упорство Пятиглава в отказе распространять информацию о дэймосах казалось мне ошибочным.
Мы вышли в коридор. Дверь за нашей спиной захлопнулась.
— Ну, хотя бы я не ушел с пустыми руками. — Герард хрустнул обломками стакана в кармане.
— Но вылечить ты его не сможешь. Только проследить основные линии ближайших событий.
— Этого достаточно. К тому же, Мэтт… — В некотором затруднении он потер лоб, подыскивая наиболее корректную формулировку. — Я не хотел подрывать твой авторитет в глазах общественности и спорить при клиентах, но я тоже не уверен, что
