— Даже не надейтесь, — прозвучал в ответ вибрирующий баритон, отразившийся эхом от стен.
Следом появился и сам хозяин дома. Он вышел из бокового коридора, одетый в светлые брюки и свободную рубашку навыпуск. Не хватало только лаврового венка на голове и кубка с вином в руках.
— В прошлый раз, когда этот деятель оставался у меня, — произнес он сурово, одновременно целуя довольную Хэл в обе щеки, — по полу в левой колоннаде пошла трещина.
— Ты сам уронил там статую, вместе с пьедесталом, — заметил я, пожимая его ладонь.
— А кто внушил мне во сне, что у меня хватит сил пройти с ней на вытянутых руках по всей галерее? — Голос Герарда продолжал громыхать гневно, а льдистые глаза откровенно смеялись.
— А кто хотел узнать мощность моего влияния на реальность через видения?
Хэл негромко кашлянула, уцепила нас обоих за рукава и потянула от входа, где мы могли бы еще долго и с удовольствием вспоминать дела прошедших дней.
— А кто сейчас покажет новому другу-сновидящей этот красивый дом и выделит ей уютную гостевую комнату?
— Да, ты ведь у меня еще не была, — вспомнил Герард.
Я же отцепился от ее уверенной руки и сказал:
— Вы идите. А я поехал. У меня дела.
— Кстати о делах. — Оракул с видимой неохотой освободился от Хэл, улыбнулся ей и жестом попросил подождать еще немного. — Ты ведь в курсе, что должен приехать в центр на этой неделе?
Девушка выразительно покачала головой и отвернулась от нас.
— Ладно, осмотрюсь тут сама. А где Аякс? Хочу с ним поздороваться.
— В ванной. У него новая душевая система.
— Пойду посмотрю.
— Прямо по коридору. Вторая дверь, — откликнулся оракул.
Хэл убежала, набойки ее ботинок звонко простучали по мрамору.
— Что ты видел? — спросил я негромко, и Герард прекрасно понял, кто именно меня интересует.
Лицо оракула стало замкнутым, холодным, мрачным. В глазах полыхнул огонь древних провидцев.
— Очень высокий потенциал. Очень сильная воля. Богатое воображение. Высокие амбиции. Азартна.
— Это я и так знаю. Какое у нее будущее?
— В самом ближайшем… — Герард сделал паузу и произнес глухо: — Убийство.
— Это невозможно. Ты ошибся. Как с тем борцом.
— Та ошибка была единственной в моей практике. Она убьет человека, Мэтт. Во сне. Легко, быстро, с удовольствием.
— Это невозможно, — повторил я, прислоняясь спиной к холодной стене. — Иногда ее заносит, но она добрая, самоотверженная, ненавидит дэймосов.
— Мэтт! — прозвучал неподалеку приглушенный голос Хэл, полный восторга. — У него тут вода сама наливается до нужного уровня. И он в ней сидит. Потом вылезает и идет сушиться. Теплый воздух из стены бьет. Представляешь? Эй, Мэтт! Слышишь?
— Да, — отозвался я без всякого выражения. — Слышу.
— Я говорю, что видел. — Герард сложил руки на груди, и на его плечах вздулись мышцы, словно он взялся держать новую тяжесть, гораздо более внушительную, чем статуя из цельного куска мрамора.
— Кто жертва?
— Пока не определено.
Значит, может быть кто угодно. И у меня нет никаких зацепок.
— Я слежу за ней. Она спит только в связке со мной. Я контролирую все ее сны. Но даже если она по ошибке или незнанию… Все можно изменить. Я уверен. Когда я переделывал себя, ты предупреждал меня о каждом неверном шаге, и я останавливался. Менял решения.
— Ты останавливался, Мэтт. Сам, — внушительно произнес Герард, глядя на меня с высоты своего роста, и в его взгляде проступало нечто весьма напоминающее участие и сожаление. — Она не знает, кто такая, чего ей надо избегать. А ты не забывай, когда… если она убьет — наказание понесешь ты.
— Помню.
Непреложный закон нашего мира. Учитель несет полную ответственность и наказание за проступки ученика. Не важно, кто он, обычный человек или сновидящий.
