Душит.
Хрипит, не то водой, не то кровью своею, изо льда выплавленною да вскипевшей, давится. Но снежные когти крепко вошли в Арееву спину… и алое течет, мешается с грязью, с водой…
Не смотреть.
Щит держать, потому как вылетели из-за лесу конники… несутся, взбивают копытами конскими что снежную пыль, что кровавую грязь… и стрелы поднялись роем.
Взвились.
Впились в щит, пробуя на прочность.
— Зося…
— Удержу! Помоги ему…
…помог бы.
Илья бледен, пальцы в землю вошли, в переплетение символов. И сам изогнулся, рот приоткрыл, а изо рта того слюны нить тянется, и чую, как уходит Ильюшкина сила в землю.
А через землю…
…дойдет ли?
Конники мимо пронеслись, да Лойко извернулся, в спину по стреле послал. Немного их осталось, да сколько уж хватит. А как развернулись вновь на нас, то и, оскалившись, закрутил воздушную плеть…
…сколько сил хватит.
Хватает.
У меня пока хватает…
И вновь кричат… а я уж не разберу, кто… всадники валятся на снег, кувыркаются, дразня запахом свежее крови, легкое добычи подгорного зверя.
Он почти обезумел от боли.
Ослаб.
Отполз… и выскользнул из пут чужого разума. Я почти услышала, как рвется тонкая нить, связывающая звериную волю с человеческой. И подгорная тварь, ощутив свободу, вскидывается, выворачивается наизнанку, желая одного — стряхнуть неудобную добычу.
И Арей, который, будь силы, не отпустил бы ее, падает.
Не человек.
Кукла.
Нельзя смотреть… не туда…
Валится на четвереньки Илья, мотает головой, а из ушей, из глаз ползут алые ручейки… он сглатывает слюну, но та тянется, связывая его с землею, с рунами. И не удержавшись, Илья падает в снег.
Лицом.
Станька его подымает, кажется, льет в горло из фляги, той самой, которую Лойко берег. Пригодилась, стало быть. Лойко же отбрасывает пустой колчан.
Плеть его водяная ломит воздух, ибо всадники кружат, вьюжат… с дюжину их осталось… были б на ногах, управилися б, а тут… Арей лежит и не двигается… и погас почти…
А подгорная тварь застыла над ним.
Поводит лобастой опаленною башкой, ноздри вздрагивают, и в проталинах глаз видится мне… что только не привидится перед самым порогом?
Если пойдет на нас, щит не удержит…
Но тварь вдруг поворачивается, очень медленно, будто нехотя или не разумея, что именно творит. Она топчется, нюхает воздух, а после вдруг взмахом могучей лапы поддевает всадника вместе с лошадью. И когти-иглы пробивают обоих насквозь. Кровь льется в раззявленную пасть, а пасть раскрывается воронкою, втягивая и коня, и человека… живыми… вновь кричат, и оставшиеся конники коней нахлестывают, спеша убраться.
А тварь, сыто заурчав, тянется за ними.
Она идет тряскою рысцой, неспешно вроде, но и…
— Будем надеяться, ей хватит… — Лойко все ж опустился на снег. — Я пустой… но живой… знаешь, Зослава, никогда еще
