деревянной, то она сгорела еще во время августовского штурма. Пологий овраг, именуемый Западным логом, по дну которого шла улица, теперь служил грандиозной свалкой, куда сбрасывали все без разбору.
Через полчаса выбрались на Сенную площадь, так никого и не встретив. Французы предпочитали передвигаться по улице Соборной горы и по вновь отстроенному мосту через Сухой лог перебираться на Молоховскую. На площади друзья никого не заинтересовали.
— Да, мой капитан, в этом городе ты великолепно знаешь все помойки.
— Когда я был здесь последний раз…
— Верю-верю, — поспешно сказал Азаров, улыбаясь. — Однако хочу обратить внимание на другое. Сколько позиций для батарей видишь?
С площади на нижнюю часть города открывался отличный вид.
— Пять-семь. Может десять.
— А сколько орудий в поле твоего зрения?
— Только батарея у ворот. А если у них больше нет орудий?
— Есть, конечно. Только нам все равно. Раз пушек нет на позиции, то не собирается ее оборонять. Нам что нужно? Понять, будет ли Наполеон сражаться за Смоленск.
— Считаешь, что этого достаточно?
— Конечно нет. Наше дело сведения доставить, а фельдмаршал пусть выводы делает.
Пара часов ушла на то, чтобы облазить нижнюю часть города. Пришлось снова спуститься к Днепровским воротам, теперь уже через Соборный холм, а затем опять подняться наверх по Егорьевскому ручью. Орудия попадались, но не в тех местах, где их можно быстро выкатить на хорошие позиции. День начал клониться к вечеру, когда друзья добрались до Никольских ворот. Верхнюю часть города решили осмотреть особенно тщательно. От восточной стены до Королевского бастиона. Николай и Андрей нашагали немало верст, но за все время ими никто не заинтересовался, кроме лейтенанта у Днепровских ворот. Войск в городе было немало, еще больше располагалось в Петербургском предместье. Говорить о том, что у Наполеона нет армии, пожалуй, не стоило. Одна только Старая гвардия, размещенная хоть и тесно, но все-таки в человеческих условиях, составляла тридцать тысяч человек. Но, видимо, только она и являлась боеспособной частью французского войска. Все или почти все остальные дивизии и корпуса были изрядно потрепаны, измотаны до предела и деморализованы. И потому никому не было дела до двух офицеров, натянувших рваные тулупы поверх мундиров и бесцельно бродящих по городу.
На одной из улиц путь неожиданно преградили гвардейцы. Азаров приготовился было козырнуть именем генерала Перментье, как вдруг Николай, резко ускорив шаг, вышел вперед.
— Мы ищем свой полк, — прохрипел он.
— Здесь нет кавалерийских полков, — вежливо, но решительно ответил гвардеец.
Данилов спорить не стал. Повернулся, дернул Андрея за рукав, чтобы тот не начал выяснять отношения.
— Идем, Андрэ!
Азаров молча подчинился.
— Что случилось? — почти шепотом спросил он, когда друзья отошли.
— Обернись, только смотри не на гвардейцев, а на крыльцо за их спинами.
Несколько секунд назад Данилов узнал человека, вышедшего из дверей одного из немногих хорошо сохранившихся домов.
— Черт побери! — Азаров изо всех сил постарался, чтобы восклицание не получилось громким.
— Идем, идем! Ты бы сгорбился, а то, как башня в стене торчишь. Что видел?
— Он что-то сказал генералу и пошел вслед за нами.
— Узнал нас?
— Вряд ли. По-моему, ему просто в эту сторону.
Чуть подволакивая ногу, чтобы изменить походку, Данилов шел мимо разбитого кирпичного дома. Николай помнил его. До прихода французов это было прекрасное двухэтажное здание, лепнины которого часто заставляли прохожих останавливаться. Сейчас торчали только остовы стен, а о втором этаже догадаться можно было лишь по большому количеству битого кирпича.
Свернув за угол, Николай в первый же проем залез внутрь дома, набитый всяким мусором, который забрасывали сюда, когда расчищали улицу. Потому здесь никого не было. С огромным трудом Николай добрался до бывшего окна.
— Андрей! Найди путь отступления, — доставая пистолет, сказал Данилов. — Назад не получится. Видел там, у костра, сколько
