его не пройти. И вообще – не факт, что это верный путь.
Нетерпеливый Снежок, первым выбравшись на берег, помчался к ближайшей пальме, схватил крупный кокос, поднял над головой:
– Вот! Валяются! И много! Если кокосы валяются, то диксов, наверное, нет. Они бы их съели. Они всегда съедают все, что на земле валяется.
– От нас не отбегай, – приказал Макс.
– Да знаю я – недалеко ведь, у всех на виду.
– Когда я был здесь в последний раз, диксы бегали толпами, – равнодушно произнес Бродяга, сворачивая вокруг пальмы ременную петлю. Начав карабкаться наверх, добавил: – Хотя вы, наверное, ничему из того, что говорю, не верите.
Макс не успел ответить чудаку – тот забрался слишком высоко, а повышать голос не хотелось.
Сверху один за другим упало несколько недозрелых кокосов. Молниеносно спустившись, Бродяга поднял один из них, бамбуковым шилом проколол две дырочки на следах от черенка, присосался с подчеркнуто блаженным видом.
– Мы тебе верим, – наконец произнесла Дина.
Бродяга, протянув ей второй кокос, улыбнулся:
– Ты, может, и веришь, а другие за психа считают.
– Ты и есть псих, – без улыбки сказал Макс. – Но все равно верим, иначе нас бы здесь не было.
– Не-э-э-эт! Мы здесь потому, что ты упрям как осел. Пока на своем не настоишь, не успокоишься. А по поводу доверия: оружия мне так и не дали.
В этом Бродяга был прав: ружья у Макса и Тучи, револьвер у Дины. А ведь этот парень самый старший из них.
– Ну извини. Сам понимать должен: ты бродишь где хочешь, нигде подолгу не задерживаясь. Сегодня с нами, а завтра где будешь? Кто же тебе даст ружье или нож? Ты не свой, ты – чужак. И никогда не будешь своим при таком характере.
– Откуда знаешь?
– Да все знают – не зря тебя Бродягой прозвали.
– Верно. Но знаешь ли – возраст начинает давить на пятки. Решил вот остепениться. Примете?
– Не знаю. Посмотрим. Лично я не против. Лишь бы ты опять не подался искать непонятно что.
– То, что я ищу, – было на этом острове. Сейчас нет, но мало ли… Если вы сюда переселитесь, то я с вами. Держи кокос – я сегодня не жадный.
Макс, пробивая отверстие кончиком ножа, поинтересовался:
– А правда, что ты влюбился в портрет царицы бронзовых людей?
– Враки, – как-то неубедительно ответил Бродяга.
– Но портрет есть?
– Есть…
– Покажешь?
– Может, для начала дойдем до города? Он вообще-то там. Или ты решил прямо под этой пальмой поселиться?!
– Да нет. Просто если нами кто-то заинтересовался, то должен показаться – попробовать напасть. Лучше, чтобы это здесь произошло, а не в зарослях.
– Дикс бы давно напал, а ящеров здесь нет.
– Уверен?
– Теперь я ни в чем не уверен. Давно здесь не был.
Максу уже доводилось бывать на Большом острове, но гораздо южнее. Там полоса пляжа была гораздо скромнее – кустарники вплотную подступали к ожерелью пальм. Здесь простора больше, но это не радует – если кто-то засядет в зарослях, обзор у него выйдет великолепным.
Сами кусты оказались похожими на те, что росли южнее, – на вид ничем не отличались. Но вот невысокие пальмы, встречающиеся на небольшом удалении от береговой полосы чуть ли не на каждом шагу, незнакомы. Вообще не похожи на кокосовые или на те, которые растут возле болота. Стволы формой будто бутылки, кроны куцые, листья какие-то чахлые, грязные на вид.
На вопрос Макса Бродяга ответил четко:
– Эти пальмы ни на что не годятся – нет в них ничего съедобного. А вот те, что возле подножия холма растут, – очень
