— Мастер Кытай, там Эсех. Худо ему, бредит.
— Бредит?
— Ага. Говорит, что не кричал. Может, прислать к нему кого?
— Он правду говорит.
— Какую правду?
— Он не кричал.
— Где? Когда?
— В Кузне, во время перековки.
— Не кричал? Совсем?!
— Зубами скрипел. Кряхтел, сипел, а молчал. В первый раз такое…
«Все кричат. Ну ладно же…» — вспомнил я слова Эсеха. А мальчишка, оказывается, кремень. Гаденыш, а кремень.
— Старуха уже дочку погнала. Вычухается твой Эсех, не переживай. Сарын что-нибудь передавал? Ты своего к Сарыну возил, на показ?!
— Какого своего? Эсеха?!
— Нюргуна!
Арт-татай! Голова широкая, дырявая!
— Передавал! Вот!
Я извлек из-за пазухи бесформенный слиток меди и протянул кузнецу. Испорченные украшения Жаворонка, сплавленные воедино дядей Сарыном — кроме них, у меня больше ничего не было. Сейчас брови мастера Кытая поползут на лоб: «Издеваешься? Где пластинка?!» Что я ему отвечу? Куйте, мастер, Нюргуна наудачу, без подсказок Сарын-тойона…
— Вот ведь!
Кузнец вертел слиток в пальцах. Ощупывал, оглаживал, словно величайшую драгоценность в мире. Обнюхал, лизнул. Клянусь — лизнул! В бормотании кузнеца я слышал нетерпение, смешанное с восторгом. Он приходил во все большее возбуждение, которое — хочешь, не хочешь! — передалось и мне.
Скорее! Время горит!
В дверях Кузни, залихватски сбив шапку набок, подпирал косяк плечом Уот Усутаакы. Адьярай маялся от безделья. Он был не прочь с кем-нибудь поболтать, а лучше — выпить кумысу. На ловца и зверь бежит, читалось на его ухмыляющейся роже. Спеша опередить Уота, я выпалил первое, что пришло на ум:
— Ты почему еще здесь?
— Я? Здесь? Да, я здесь!
— А кто коня брату добывать будет?
— Кэр-буу! Коня?
Уот озадачился. Уот погрузился в размышления. Похоже, о своей прямой обязанности — привести новому боотуру подходящего скакуна — он забыл напрочь.
— Коня! Эсех встанет, спросит: «Где мой конь?» А ты что?
— А я что?
— А ты: «Нету!»
— А я: «Нету!» А, буйа-буйа-буйакам!
— Нехорошо выйдет, а?
— Хорошо!
— Нет, нехорошо. Не по-братски.
— Нехорошо, — согласился Уот. — Плохо.
Он сдвинул шапку на самый нос и поскреб затылок обеими пятернями. Казалось, он уже готов скакать за конем, но вдруг передумал. Беззаботно махнул ручищей:
— Успеется! Вместе поедем! С тобой!
— Со мной?
— Вместе веселей. Коней добудем! Самых лучших!
— Хорошо, вместе! Дай пройти…
— Зачем?
