— Продолжай! — буркнул лопоухий декан.
Громкое ржание застало всех врасплох. Следом грянул выстрел. Даже Марк дернулся, вскидывая оружие, и чуть не свалился с гребня завала. Что тогда говорить об остальных? Судьба оглянулась: «Универсалы» стояли на предохранителях. Первое, что бросилось в глаза, — облако порохового дыма. Густое, сизое, оно расползалось в стороны. Над облаком брызнула темно-зелеными осколками бутылка, ранее подброшенная в воздух сильной рукой. В облаке хохотали всадники — семеро конных забияк. Бирюзовый атлас доломанов, золотое шитье, ментики оторочены мехом, султаны на киверах. Высокие сапоги начищены до зеркального блеска. Кони — лоснящиеся, холеные красавцы…
В детстве Марк коллекционировал солдатиков. Целый стеллаж сверху донизу был заставлен вояками разных армий Ойкумены. По тем давним раскрашенным фигуркам он и опознал свою гордость, ценнейший экспонат, привезенный дедом с гастролей, — сеченских гусар.
Повинуясь умелым наездникам, кони картинно танцевали в жидкой грязи, сразу за колючей проволокой, ограждавшей полигон. Из-под копыт летели бурые ошметки, чудом не марая щегольскую форму. Один из гусаров подкрутил усы, завитые на концах, и извлек из седельной сумки вторую, закупоренную бутылку.
Обер-декурион Метелла громко откашлялась.
Держа бутылку на весу за донце, гусар с лихостью опытного рубаки взмахнул саблей — наискось, снизу вверх. Часть горлышка с пробкой, засевшей внутри, кувыркнулась в воздухе. Ударил пенный фонтан.
Обер-декурион Метелла оправила на себе форму.
Гусар отсалютовал либурнариям, хлебнул из горлышка и пустил бутылку по кругу. Когда бутылка опустела, ее настигла участь первой. Полет, выстрел, осколки. Под общий хохот из сумки явилась третья бутылка. Усач выразительно махнул озябшим помпилианцам: эй, солдатушки, бравы ребятушки! Как насчет согреться? Мы добрые, мы угостим…
— Не стрелять, — приказала Метелла. — Всем оставаться на месте.
Она зашагала к гусарам.
Интересно, подумал Марк, это парни в увольнении гуляют? Или у них служба такая? С варваров станется…
— Живут же люди… — вздохнул рядовой Аврелий.
Он вытер лоб ладонью, но лишь сильнее размазал грязь по лицу.
Полторы сотни метров земли, кочковатой, глинистой. Пучки жухлой травы. Деревянные колья с провисшей ржавой проволокой. Ни силового барьера, ни камер наблюдения, ни аларм-сигнализации… Условия, приближенные к полевым.
Куда уж ближе? Одно поле вокруг.
Ливия Метелла остановилась, не дойдя трех шагов до «колючки». Гусары, как по команде, отдали ей честь, вскинув руки к киверам. Усач, рисуясь, взял саблю «на караул». Что госпожа обер-декурион сказала усачу в ответ на его демонстрацию, бойцы не услышали. Гусары рассмеялись, жестикулируя: «Пожалуйте к нам в компанию, сударыня!»
Ливия Метелла повысила тон. Слов по-прежнему слышно не было, но это ясно чувствовалось даже на расстоянии. Гусары расхохотались, впрочем без прежней уверенности. Обер-декурион включила полную мощность и продолжила монолог. Можно было лишь догадываться, что Метелла сообщает гусарам о них самих, их лошадях, их родственниках и сложных сексуальных отношениях между всеми вышеперечисленными; куда велит отправиться, дабы не угодить под залп лучевиков во время полевых учений и тем сохранить свое бесценное, насквозь пропитое здоровье. Но факт оставался фактом: бойцы нутром ощутили мощь акустической волны, похожей на удар инфразвукового «паникера». Мигом позже гусары, дружно развернув коней, пустили их в галоп. Они мчались прочь не оглядываясь и через три минуты скрылись из виду.
— Ворон ловим? Продолжить выполнение упражнения!
Оказывается, госпожа обер-декурион уже вернулась.
Ужин на время примирил Марка с новым местом службы. Свиная тушенка с картошкой, свежий, еще горячий хлеб… Без изысков, зато сытно и вкусно. Что еще тебе надо, боец? Кормили здесь не хуже, чем в училище. А может, и лучше — свинью Марк однозначно предпочитал динозавру.
После ужина солдатам полагалось личное время. Марк сунулся к стиральному автомату, глянул на табло. Оставалось еще полчаса: аппарат был древний. Он никуда не торопился, сыто урчал, переваривая добычу, и содрогался от удовольствия. В комнате отдыха гремела восхищенная брань: по визору крутили старый боевик. Фильм не вдохновлял, комментарии — тем более. Торчать в казарме до отбоя запрещалось. Да и что там делать? Мять койку, протирать взглядом потолок? На улице тоже ловить нечего…
Заблудшей душой Марк бродил по кишкам жилого комплекса.
