— Слава богу, вы живы, великий повелитель. Слава богу, вы живы. Творец сохранил вам жизнь за ваши заслуги и великие свершения в будущем. Он, милосердный, сохранил вам жизнь ради сегодняшней великой Субботы перед Песахом, которая наступит совсем скоро.
Царь ничего не ответил и в сопровождении первосвященника и многочисленных стражников, возглавляемых Ванеей, отправился в свой шатер. Прибыв туда, он дал указания Ванее отправить лучших всадников на помощь военачальнику и Македе, а затем приказал всем, кроме первосвященника, покинуть шатер. Когда они с Садоком остались наедине, царь сказал:
— Я сегодня дважды чуть не лишился жизни.
— Как это могло произойти, мой великий владыка?
— Дважды за один день, первый раз в шатре, а потом в лесу.
— Мой повелитель, главное, что вы живы и находитесь в добром здравии. Я же говорил, что бог любит и оберегает вас за заслуги перед ним. Тысячи священников по всему Урушалемскому царству молятся каждый день о вашем здравии. Ваше имя превозносится священнослужителями при ежедневных молитвах в нашем новом в храме, и после вашего сегодняшнего спасения я еще раз убедился, что они не были напрасны.
Устроившись на троне и продолжая смотреть в одну точку, перематывая в голове произошедшие события, повелитель поднял взгляд на первосвященника и с раздражением сказал:
— Садок, как я устал от твоих пустых проповедей. Если бы молитвы твоих священников имели какой-то толк, то я бы не оказался сегодня в этой ситуации. Когда ты поймешь, что вы должны не спасать меня, а делать все, чтобы я не оказывался в подобных ситуациях. Я все больше прихожу к мнению, что от тебя и твоих священников нет никакого толка.
— Как вы можете так говорить, мой великий властитель, тем более после того, как бог сохранил вашу жизнь?
— Я остался жив не из-за милости бога, а потому что постыдно спрятался за троном и Мариадон, рискуя жизнью, бросился на тигра. Он уже не первый раз спасает меня. А когда я о тебе, твоих священнослужителях и о ваших молитвах такое скажу?
Отмечая гнев повелителя, Садок решил промолчать.
— Я опозорился перед царицей и гостившими королями, повел себя, как жалкий трус, спрятавшись за троном, а теперь, воспользовавшись кольцом, сбежал из леса, оставив их там в окружении волков, — огорчено произнес царь.
— Разве кто-то из властителей или ваших подданных смеет усомниться в вашей храбрости, великий повелитель? Ваша доблесть и отвага не имеет границ, вы бы и сами одолели тигра в шатре и справились с волками, но это в обязанности владыки, тем более такого, как вы, избранника божьего, не входит. Ваше мудрое поведение в шатре и в лесу продиктовано заботой о благополучии подданных и великой миссией на земле. Вы наш лидер, великий повелитель, Спаситель! И нам даже представить страшно, что с вами может что-то случиться.
— Может, и так, но теперь она никогда не захочет быть со мной, — крепко сжимая в правой ладони кольцо, возвращенное Македой в лесу, сказал Салтан.
— Может, это и к лучшему, мой царь. Зачем вам эта демоница? Теперь ее чары будут воздействовать на кого-то другого, и вы снова станете великим правителем и возьмете себе в жены достойную девушку из нашего народа.
— Замолчи! — разъяренно прокричал повелитель, встав с трона. — Если бы твои люди что-то могли, то она бы влюбилась в меня и приняла новую религию! А твои напутствия прибереги для тех простолюдинов, для которых мы построили этот храм. Я сам решу, что для меня лучше.
— Как скажете мой повелитель, — опустив голову, смиренно произнес Садок.
Расхаживая по шатру, Салтан возмущено продолжал:
— Ты и твои священники ни на что не способны! Я столько лет вас поддерживаю, но пока никакого толку от вас не увидел.
Садок, хотел напомнить ему о процветании страны и победоносной армии, что он считал исключительно заслугой духовенства, но, видя раздражения царя, решил промолчать.
— По твоей просьбе я содержу целую армию священников, а вы не можете защитить меня даже в моем дворце! Что теперь скажут цари, что скажет Македа? — схватившись за голову и продолжая ходить по шатру, проговаривал Салтан. — Какой позор! Какой позор! — повторял он. После чего снова обрушился на первосвященника, сидевшего с опущенной головой: — Ответь мне, где был ваш хваленый бог сегодня? Где он был, я спрашиваю? Почему он меня, великого владыку Урушалемского, строителя Храма, поставил в такую ситуацию перед царицей и другими гостями?
Садок продолжал молчать, опустив голову.
— Из-за вашего бессилия я не только стану поводом для насмешек, но вдобавок ко всему потеряю ту единственную, которую
