Раздумывая над словами первосвященника, Салтан спросил:
— И что скажут потомки? От государя сбежала невеста, и он организовал покушение на соперника? Я же буду высмеян в веках.
— Не волнуйтесь, великий повелитель. Мы сами пишем историю. Уверяю вас, в нашей истории для Мариадона и ему подобных не найдется места. Если понадобится, для правдоподобности мы можем записать его вашим казначеем, архитектором или слугой. Через некоторое время о нем никто и не вспомнит. Память о нем уйдет вместе с ним, а вас люди будут чтить во все времена, говорить как о мудрейшем человеке из когда-то живших, о великом правителе Урушалема.
Салтан понимал, что если трое заговорщиков случайно убьют Мариадона, он останется совсем один в этом мире. Поэтому душа его пребывала в смятении, борясь между местью и братскими чувствами. Заметив, что повелитель сомневается, первосвященник продолжил:
— Пока не наступит мессианский период, о коем говорил ваш великий отец, мы вынуждены пребывать в мире, больше напоминающем животный. В таком мире выживают и побеждают не сильные, а хитрые. Великий повелитель, у вас не должно быть абсолютно никаких угрызений совести, поскольку лично вы приказов не отдаете. Если бы Ванея не рассказал о готовившемся побеге, мы бы так ничего и не узнали.
Владыка ничего не ответил. Перед тем как Садок и Ванея собрались покинуть тронный зал, царь спросил у военачальника:
— А где сейчас эта служанка? Я хочу задать ей несколько вопросов по поводу прошлой ночи.
Ванея, после слов Садока уже успевший получить от царя Салтана титул главного военачальника Урушалемского царства, спокойно ответил:
— Стражник сказал, что она не выдержала пыток. Думаю, что и другие подданные Македы не переживут эту ночь.
Оставшись один, повелитель продолжал думать о произошедшем. Его одолевали непонятные чувства, но обратного пути уже не было. Он вспоминал свою первую встречу с еще молодым Мариадоном, прибывшим защищать его от Адонии. Вспоминал и о том, какой долгий путь им пришлось пройти вместе. Но многое с тех пор изменилась. Владыка, находя для себя оправдание в словах Садока, так и не решился сообщить Мастеру, о готовящемся на него покушении.
Глава 26. Покушение на Мастера
Покинув дворец, ничего не подозревающий Мариадон, огибая стены Урушалема, направился на еще свежую могилу Бенони. Из темных облаков полил сильный дождь, но это не могло остановить Мастера. Завтра ему предстояло покинуть столицу, и он понимал, что больше такой возможности ему может и не представится.
Просидев над могилой, он было собрался отправиться к себе, как навстречу ему из южных ворот вышел Муфусаил. Заговорщикам, как и говорил Ванея, удалось сбежать из темницы и, несмотря на то, что их мечи остались у стражников, они были полны решимости осуществить задуманное. Мастер не собирался оказывать какого-либо сопротивления. Когда он в очередной раз отказался назвать заветное слово и передать магический меч, Муфусаил нанес ему удар молотком по голове. Будучи раненым, Мариадон продолжал двигаться в сторону западных ворот, где его уже поджидал Фанор. После того как Мастер ответил молчанием на его призыв раскрыть тайное слово, тот нанес ему удар наугольником. Истекающий кровью Мариадон, спотыкаясь, направился к восточным воротам. По дороге он выбросил в глубокий колодец меч, коим чертил в воздухе магический знак «Тау». У восточных ворот его дожидался третий товарищ, Амру, вонзивший циркуль в грудь Мариадона. Мастер упал на землю и что-то шептал. В надежде узнать все то же заветное слово, Фанор и подоспевшие Муфусаил с Амру приблизились, но слышали только, как уста его произносили: «Свобода, равенство, братство!» После того как Мастер несколько раз повторил эту фразу, его сердце перестало биться. Убийцы поспешили скрыть следы преступления. Они закопали тело на одном из холмов, за стенами города, воткнув в землю ветвь акации, чтобы никто и не подумал искать тело Мастера в этом месте.
Глава 27. Сон царя
