Значит, не единственный он был такой, способный скопировать кого угодно из старых мастеров? Значит, есть еще один? Возможно, билась робкая надежда в Машином сердце, — друг или ученик? А возможно, и даже более чем вероятно, ответила она своей глупой надежде, — что их Копиист не имеет с покойником Бакриным ничего общего. Но других ходов у нее не имелось.
«Что ж. Пошли за мертвецом», — сказала себе она и, поежившись, спрятала архивные справки в карман.
Маша сидела перед экраном: на нем имперский двуглавый орел сопровождался надписью «Российская академия художеств». Где орел, где художества? Но ей было не до логических связок. Она просматривала официальный сайт в разделе «Новости»: имелись текущие и анонсы. В анонсах фигурировало приглашение на встречу выпускников. И дата — эти выходные.
Маша кусала губы: при всей ее ненависти к светским мероприятиям надо идти. Бакрин мертв, но кто-то же жив! Кто-то, кого так хорошо научили в академии, а потом выпустили в широкий мир, где, кроме положенных ему по дарованию и образованию художеств, он занимается еще и убийствами? Хлопнула дверь — это вошел, насвистывая что-то бравурное, Андрей.
Но, встретившись глазами с Машей, резко оборвал свист:
— Какие новости?
— Плохие новости, — ответила она. И поправилась, поведя плечом: — Точнее, непонятные.
— Ясно, — Андрей сел напротив. — Хорошие новости — это не про нашу жизнь. Ну, так и что там, со странностями?
Маша нагнулась, вынула из сумки папку, положила на стол:
— Новость первая и главная. Бакрин уже двадцать лет как в могиле.
Она достала из папки справку из архива.
— Вот тебе и здрасте… — сощурил глаза Андрей. — И от чего почил?
Маша кивнула на листок:
— Рак легких.
Андрей резко выдохнул, чтобы скрыть разочарование:
— Серьезное заболевание. Дальше.
Маша пожала плечами:
— Дальше: мать Бакрина скончалась двумя годами раньше, в 91-м, тоже от рака. Жива только тетка, Бакрина Екатерина Тимофеевна. Проживает в доме инвалидов.
Андрей устало потер лоб:
— Хорошенькие дела.
— Да, — Маша сочувственно кивнула. — Как говорила Алиса, «все чудесатее и чудесатее».
— Кто говорила? — ошарашенно воззрился на нее Андрей, и Маша виновато улыбнулась:
— Алиса. В Стране чудес.
— Цитата очень к месту, — улыбнулся он ей в ответ.
— Но есть и вторая новость.
— Не уверен, что хочу ее слышать, — Андрей, мрачный, крутил в руках справку.
— В Академии художеств будет гала-вечер. В эти выходные.
— Тебе не хватает в жизни светских мероприятий?
— Мне не хватает возможности отыскать убийцу, — нахмурилась Маша. — Поэтому мы идем. И пробуем разговорить одногруппников Бакрина. Может быть, этот Вася был не один такой гений? Может, у него имелись друзья, способные подделать Энгра?
— Научившиеся от него плохому? — с мрачной иронией скосил на нее глаз Андрей.
Маша упрямо покачала головой:
— Это наш шанс. Я тоже ненавижу гламурные тусовки. Но надо идти.
— Надо так надо, — кивнул коротко Андрей.
Красить глаза очень сложно. Кому-то это заявление покажется неоднозначным. Но Маша… Она легко решала задачки по высшей математике, однако вот косметика…
Ей пришлось одолжить у матери все ее стратегические запасы (своих-то не имелось), хранящиеся в нескольких косметичках. Отшатнувшись в непритворном ужасе от их содержимого, Маша решила — она выполнит программу-минимум. Подведет глаза, накрасит тушью (у матери был выбор из пяти (!?) разных вариантов) ресницы и освежит губы помадой. И баста!
