оперативники.
Заночевать решил у друга. На заднем сиденье автомобиля добрался до него, по дороге
прихватив ящик хорошего итальянского вина. Сибарит, твою мать.
К пяти утра вино практически закончилось, мы оба были в хлам, и я, как нормальный
представитель титульной нации, со словами «мысыћ ћайда?..», поехал бить морду
финполицейским, которые дежурили у моего дома. Конечно, никому мы морду не набили, зато
ночевал я у себя. Правда, недолго. Через неделю меня таки арестовали.
Таким вот образом обычное вино впервые в жизни спасло мою честь.
* * *
Решил как-то продемонстрировать самому себе, а также жене, что я не просто заключенный,
а заключенный интеллигентный. И написал ей короткое письмо на французском языке. Письмом
это сложно было назвать: так, пара строчек.
Через некоторое время получил от нее ответ на целую страницу – и исключительно на
французском.
Чтобы не ударить лицом в грязь, пришлось сочинять полноценный текст и отсылать ей на
волю.
Еще через неделю моя жена в очередном письме признала мою исключительность и
способность к языкам: ведь выучить чужой язык за несколько месяцев – несомненно,
проявление скрытых талантов, учитывая, что, в отличие от меня, она потратила на это пару лет.
Ну, а я в свою очередь вынужден был признаться, что письма за меня писал сокамерник,
который до этого просидел пять лет в тюрьме Люксембурга, где и выучил французский язык.
Разные мне там люди встречались. По большей части – неплохие.
А жена простила мне эту шалость.
* * *
В неволе много чего интересного происходило. Иногда память что-то выдает. Чаще всего
