вроде как качаешь права, а конвой не поддается.
Захожу внутрь. В «стаканчике» просторно. Две шконки. Одна над другой. Три человека сразу
залезли наверх. Четверо разместились на нижней. Я остался стоять возле решетчатой двери.
Женщин увели в соседнее помещение. Нам их не видно.
Разговорились. Каждый о своем. Оказалось, что с нами привезли семейную пару. Дети
маленькие одни дома остались. Мужик сокрушается. Уже неделя прошла, в первый раз привезли
на допрос. Что с детьми – пока не знает. Надеется поговорить с адвокатом.
Молодой парень радостно рассказывает, что его по телевизору показывали. Правда, он сам
себя не видел.
– Что за передача? – интересуюсь у него.
– Рэйдер! – гордо отвечает он.
Выясняется, что торговал пиратскими дисками в переходе на «арбате». Там его и взяли.
Показательно. Ему срок светит, а он счастливый – как же, две недели в городе, а уже в телевизор
попал. В ауле будет что рассказать через пару лет.
– Сынок, помоги, – кто-то трогает меня за плечо. Оборачиваюсь, старик. Узбек. Просит
помочь расстелить полотенце в углу. Я сдвигаюсь, попутно помогая ему.
Он опускается на колени и начинает молиться. Нараспев. Моментально все замирают.
Становится необычайно тихо, только голос старика. Молитва проникает глубоко внутрь. Щемит.
Чувствую, что могут побежать слезы. Вспоминаю дом, семью. Нестерпимо захотелось их увидеть
и обнять. В это же самое время на душе очень спокойно.
Открываю глаза. Вижу, что молятся все. Каждый – своему Богу. Каждый – о своем. Кто-то, так
же как и я, с закрытыми глазами, а кто-то – с открытыми. Взгляды глубокие. Обращены вовнутрь.
Молитва длится недолго, но за это время мы все сближаемся. Мы чувствуем себя людьми. И я
подумал: наверное, вот так выглядит настоящая вера, которая объединяет, а не разъединяет по
религиозным или каким-либо другим признакам.
19.03.13
