посмотрел на эти открытые ворота. Да, да, они были открыты. Не поверив, я потёр глаза руками, но они снова были открыты. Тут же подскочив, я начал тарабанить по прозрачной двери, за которой яростно о чём-то спорили Владимир Дмитриевич с Григорием Алексеевичем. Их сиятельства даже не заметили, как эти ворота распахнулись, а точнее они просто исчезли. Всё же достучавшись, мне удалось привлечь их отвлечённое внимание к явным изменениям, произошедшим с сооружением пару секунд назад, напоминавшим мерцающие синим светом ворота. Не знаю, что и почему, но меня безумно манила распахнувшаяся мрачная таинственность за той темнотой. Я уже не был напуган, мои мысли немного путались. Постепенно я стал делать шаги к неизвестности. Канцлер судорожно делал бессмысленные попытки протереть пластиковым ключом сломанный замок, при этом, успевая стучать по стеклу и попусту орать: «Стой! Куда пошёл! Стой! Не смей! Стой!».
Но я шёл туда и не чувствовал никакой угрозы в этой таинственной темноте. Обернувшись, у самого входа я видел огромную толпу техников в белых халатах, пытающихся справиться с упрямым устройством, видел и взбешённого Канцлера, который уже был готов взорвать эту дверь к чертям собачьим. Суета улетучилась, когда я сделал шаг в неизбежность. Будто по наитию я шёл вперёд. В моей походке не было неуверенности. Вокруг не стало ничего. Ступая по нежному полу, напоминающему песочный пляж тёплых морей, я чувствовал, что иду правильно по мягкому склону, но куда-то вверх.
Спускаясь непонятно к чему, я понимал, что этому «чему-то» непременно быть. Немного ощущалась прохлада, в голове абсолютно отсутствовали далеко идущие мысли, не хотелось думать даже о том, что случится дальше. Единственное, на чём получалось сосредоточиться, так это на странных ощущениях. Темнота казалась совершенно прозрачной, прекрасно всё видя и передвигаясь не на ощупь, я шёл через тьму, которая освещала светлее света от любой сильной лампы. Складывалось ощущение, что из этого пространства можно слепить, создать всё во всем. Ещё, мир вокруг, через раз, обретал ярко-жёлтый окрас, в котором, словно сплошной дождь, стремительно во всех направлениях рвалась ртуть. Всё словно становилось единой плоскостью.
Прекратив спускаться и ступив на ровную, такую же песочную поверхность, я совершенно не боялся идти дальше. Темнота давала мне возможность воспринимать по-другому: иначе видеть себя, видеть то, из чего на самом деле состоит мир. И это было, безусловно, прекрасно. Я мог взять в руку то, что раньше даже не мог увидеть. Оно «не находилось» далеко, но его и не было близко, оно оставалось ровно там, где его можно было увидеть. Я «ослеп» глазами, но в тот же самый момент я был зорче зрячего. Наконец, моё продвижение вперёд прекратилось. Несильный, тёплый ветерок вернул меня к иллюзорному виденью того мира, который мы познаем с помощью органов чувств. Мне тут же пришлось обрушиться в омут материалистического понимания. Всё вокруг снова выстроилось в грани моего мира. Вокруг стал проявляться огромный зал, в центре которого находился я. Взору открывалась занимательная архитектурно-археологическая картинка: огромные со стёртым ликом статуи указывали путь к двум, скорее всего, «Царям», восседающим на огромных тронах, обвиваемых телом Великого Дракона, сделанного из какого-то красного материала, больше похожего на цельный рубин, внутри которого текла голубая кровь. Это место напоминало древнюю гробницу, хотя доспехи «Царей» смотрелись ошеломительно фантастично и выглядели довольно современно, футуристично. Понимая, что древние авторы имели предрасположенность приукрашивать и даже обожествлять своих владык, я, по простоте душевной, воспринимал окружающее пространство как археологическую находку. Смущало только то, что этим местом с неистовым рвением интересовались странные и загадочные спецслужбы, считающие себя не бог весть кем. Хотя, и это, в общем-то, объяснимо, обеспечивая секретность, мне на всякий случай наплели сказок, чтобы меня приняли за психа, если вдруг начну везде и всем рассказывать о своем похищении. Странный эффект, который почувствовался при входе сюда, тоже можно объяснить: древние жители, оформляя гробницы своих правителей, часто прибегали к использованию дурманящих галлюциногенных снадобий в качестве отпугивающих и защищающих средств от тех, кто посмеет вторгнуться в святейшие усыпальницы.
Сложив все «за» и «против» мистического происхождения этого места, я вполне спокойно, с огромным чувством интереса, которое во мне всегда зашкаливало и брало верх над чувствами осторожности и опасности, стал приближаться к исполинским «Царям». Повернувшись к одной из безликих статуй, руки которой ладонями вверх были вытянуты вперёд, я обратил внимание на то, что объяснить, с точки зрения классической физики, было вообще невозможно. Над её ладонями сама по себе парила какая-то большая корона. Создавалось впечатление, что магическая сила, исходящая от стёртоликой скульптуры, держит её на весу, заставляя покачиваться и вращаться. Левитация, конечно, могла иметь и магнитный аспект, но тогда сомнения ситуативно вносили глобальные изменения в мою самоуспокаивающуюся интерпретацию происхождения этого места. Бросив взор на одного из каменных царей, сидящих ближе всего к стёртоликой статуе, я заметил сходство между парящей над ладонями короной и короной венчающей
