последнего и только в самый последний момент перед нападением отпрыгивайте в сторону. Тогда тупорыл проносится дальше, а теряя из виду своего противника, с бешенством бросается на первый попавшийся куст или дерево. Тут главное – сразу затаиться и спокойно дождаться, пока тварь уйдет.
– Надеюсь, не доведется, – пробормотала Клео, и Ник с ней мысленно согласился.
После встречи с тупорылом и храброго поведения Серого Колп, посоветовавшись утром с Шептуном, повел отряд более короткой, но и более опасной дорогой. Идти предстояло по саванне, поросшей высокой травой. Местами она превышала человеческий рост, и если кто-то слезал с ленивца по своим делам, то сразу пропадал из виду – растительность скрывала с головой.
Эти обстоятельства вынудили охотников принять особые меры предосторожности: Рон построил караван по-походному. Вместе с Ником они составили авангард, а Серого Ник усадил на край седла перед собой. Тот словно понял поставленную перед ним задачу и не сопротивлялся, хотя путешествие на спине ленивца его явно напрягало. Покрутившись немного, Серый успокоился и замер, положив мордочку на передние лапы.
Ник внимательно следил за поведением зверька, надеясь, что его обостренное чутье вовремя предупредит их о скрытой в высокой траве опасности. Рон ехал чуть впереди, всматриваясь в дрожащее марево на горизонте и внимательно оглядываясь вокруг. Время от времени он останавливал ленивца, вставал в полный рост на седло и долго изучал окрестности.
За ними ехали Колп и Шептун. Затем следовала Клео в сопровождении Сита, а в арьергарде бок о бок двигались Валу и Гунн- Терр. В таком порядке караван шел несколько часов.
К полудню саванные низменности постепенно начали уступать место лесистым холмам. На горизонте вырастала новая стена Леса с отдельными высокими вершинами, выделяющимися на фоне раскаленного добела неба, как древние рыцарские замки.
Некоторое время караван продолжал идти по широкой долине, но вскоре одинокие группы раскидистых деревьев превратились в сплошную колоннаду стволов, окрашенных в светлые тона красновато-желтой гаммы.
Рон остановился и в очередной раз влез на спину своего ленивца. Ник, подъехав, встал рядом. Серый, сверкнув хитрыми глазками, сиганул на землю и, тут же изменив окрас, затерялся в опавшей листве.
– Все ли в порядке? – воскликнул встревоженный Валу, который вместе с альваром быстро выдвинулся вперед.
– Пока что да. В порядке! – ответил Рон. – Впереди начинается Лес. Думаю, пора всем держаться кучнее и не растягиваться в слишком длинную колонну.
Клео закусила губу и внутренне собралась. Она боялась вновь испытать приступ той паники и липкого страха, от которого немели руки, а ноги вдруг становились ватными и не слушались, будто были чужими. «Нет! Не дождешься!» – девушка с силой ударила пятками брюхо ленивца, направляя животное в сторону замершего, словно тварь перед прыжком, Леса.
На этот раз удар был значительно слабее. Страха не было, но подступило гнетущее чувство собственной неполноценности. Клео почувствовала противоречивую смесь эмоций. От Леса веяло благоговейным величием и мощью, а в сгустившемся воздухе витала неуловимая тень таинственности и мистики, чего-то такого, что непостижимо для человеческого разума. Клео показалось, что она уменьшилась до размера букашки; вдруг накатила апатия, сдобренная сомнениями в собственных силах и целесообразности этого опасного путешествия. В какой-то момент девушка испытала прилив жалости к себе, глаза предательски наполнились слезами. «Что это со мной?» – всплыла запоздалая мысль.
В глубине сознания в такт гулким ударам сердца стучала постоянно повторяющаяся фраза: «Не сметь себя жалеть!» Это же слова ее отца! Он говорил ей так, когда у нее что-то не получалось, и руки опускались в бессилии. Да, именно так: «Не сметь себя жалеть!» Иногда он добавлял: «Жалость к себе – удел простолюдинов и непозволительная роскошь для Великорожденных».
Клео вздрогнула и очнулась. Воздух наполнился звуками, потянуло прохладой. Она несколько раз судорожно вздохнула и отерла выступившие на глазах слезы. «Вухх», – Клео быстро огляделась. Похоже, ее кратковременный приступ остался для всех незамеченным.
В этом месте Лес выглядел по-другому. Здесь он не был той труднопроходимой сумрачной чащей туго переплетенных кустарников, лиан и деревьев, в которую несколько дней назад вошел их отряд. Сейчас они очутились среди высоких, слабо разветвленных деревьев с редкими листьями, пропускающих достаточно света. Даже там, где лианы сплошь опутали верхушки деревьев, лучи Орфиуса, отражаясь от глянцевых кожистых листьев, освещали путь тонкими полосками света и мерцающими бликами.
Клео поймала себя на том, что с нескрываемым интересом рассматривает этот новый, доселе совершенно ей не знакомый Мир. Вопреки представлениям, почерпнутым ею из древних книг и едва сохранившихся фолиантов, Лес отнюдь не был однородным ни по структуре, ни по колориту. Над вершинами низких деревьев высоко вздымались настоящие лесные великаны, на сотни шагов во все
