в которых даже страха нет
я верю: ты теперь спокоен
и видишь медленные сны
под медный лепет колоколен
твоей оставленной страны.
Сочится благодать по капле.
Ты – здесь. Ты – рядом. Ты – нигде.
Ты весь – как сон болотной цапли
на тонкой матовой ноге.
Пер. Ефим Бершин
ПРОТИВ САМООБМАНА
Послушай.
Я в болях.
И это так.
Несущее считала долго сущим –
и соответственно мой каждый шаг
был поражение несущим. Кое-как
я собирала их, шаги. Усталый холостяк
так тащит в дом дешёвые вещицы
с развала мелочей, – предполагает:
без причиндалов сих не перебиться
когда жениться наконец решится.
Пока ж он чинно колесо вращает
его несущее к не сущей Беатриче, –
юнцы в него причинным пальцем тычат
и о добыче голубой курлычат.
Торгуясь о цене, он то кричит, то хнычет,
лишаясь чинности. Потом их молит:
«Полегче, и не причиняйте только боли!»
В невинности его сумняшеся, они
кричат: «Заткнись и перегнись!»
И он перегибается.
А что ему осталось?
Осталась Беатриче.
Но она не объявлялась…
Послушай.
Я устала.
И очень, и давно.
От будущего.
Мало
мне нравится оно.
Я хороню
его скучнейшие останки.
И застываю в ужасе –
как жук в огранке
янтарной патоки,
увековечившей его.
Да подавитесь тем, что ничего
не стоит, – выбором.
Я избрала такую долю,
где нету слов «доколе» или «коли».
Меж тем, что «есть»,
и тем, что «быть должно», –
из жалких вздохов тянется звено.
Давитесь выбором.
Мне дайте пустоту.
Благая ложь
в мои не лезет уши.
Устала я.
Устала от дерьма.
А Время, –
Оно того, что есть, не лучше.
Не тормошит, не тормозит.
Не знает времени.
Стоит.
Застынь и ты.
Застынь, поверь.
Поскольку пустота – проверь –
умеет навевать воспоминанья
без их источников, без их страданья.
Они прямы и однозначны.
Точны, как речь на слэнге.
Кто эта лошадь с крыльями?
Кто эта ведьма с веником?
Куда? Откуда? Кто?
Я их не узнаю.
Мои ли у меня глаза?
И в том ли я краю?
Послушай.
Мне отвратен тот порядок,
что Ты навёл в мозгах моих.
Не меньше был бы, правда, гадок
Твой хлам сказаний колдовских.
Я лично буду жить никак, –
то бишь, как выпадет пятак.
Ни услаждать Тебя гадливо
и ни расчёсывать хвосты
Тебе не буду. Жить – как Ты
я буду: беспокойно, лживо.
Ты удивляешься,
что в тридцать с лишним лет
я, будто бы босяк спесивый,
по-прежнему не чту Тебя! Что, нет,
не научилась Твоему
