по которому запросто воссоздаёшь
всё, что было. Точнее, – его признак.
А если ещё точнее – ложь.
Пустота проявляется медленно, как на пленке, –
словно воздух в дублёнке,
обретая лишь форму и формулу,
что земля состоит из песка –
форменная
тоска.
Что с каждым взмахом ресниц око
становится частью лица, как окна
становятся частью дома.
А душа в темноте – бездонна,
и вмещает в себя другую душу.
Так до утра,
пока, как корабль на сушу,
душу не выбрасывает волна страсти.
Это – как застенчивое «здрасьте»,
обращённое к голому в бане
с прибавлением имени-отчества.
А душа – одна,
как дурак в нирване.
И утро – ад одиночества.
Ты говорил, что день –
тень
невыносимого бытия,
сотканного из лжи.
А я?
Скажи.
Да, ликующий вечер в себе таит
ожидание встречи, и так томит
запах памяти плоти, что страшно даже.
Но душа – всё дальше.
Да, колотится в горле пульс,
словно ищет выход душе из тела.
Только дверь заколочена.
Дом твой пуст.
Пер. Ефим Бершин
ПЕСНЯ О НЕПРИКАЯННОСТИ
Жить бы – как на японской гравюре:
чёткий рисунок и цвет.
Роса. Прохлада. Жить бы не щурясь.
И не тем, чего нет.
Время от времени,
время от времени
я никакого не знаю бремени,
но иногда – беда ли, вина –
мне уже не хватает вина.
Жить – как среди чумы или пира
жили герои в пьесах Шекспира.
Из клетки глядеть на непойманных птиц.
Из глины лепить солдат-неубийц.
Время от времени, время от времени
всё у меня в порядке.
Но порою мне этот порядок
кажется гадким.
Жить – как среди взрослых людей:
мелкие сделки с совестью.
Завидовать прямодушью детей.
'Нет печальнее повести…'
Время от времени, время от времени
мне хорошо с человеческим племенем,
хоть и ночью помню, и днём –
медленно с племенем и гниём.
Жить в золотых песках у моря
синего, рядом – седые горы,
перебирая волну за волной:
чёт ли – придёшь, или жить одной?
Время от времени, время от времени
вспомню – умею ждать,
но порой не хватает времени
уметь или вспоминать.
Жить бы, как птицы живут и звери, –
без иллюзии, без веры,
будто радость способна длиться,
а конец – не объявиться.
Знаю, бывают и исключения:
платье кружевного плетения,
сапоги из кожи дублёной,
запах белоснежных пионов,
и одна – сквозная, как нить, –
мысль: кого бы теперь пристрелить?
Жить – как когда-то жили цыгане.
Ночь. Костёр. Туман.
Сладостное самоотрицанье.
Несходящий дурман.
Желание петь: песнею стать бы.
Плакать со слабой будучи храброй.
Время от времени, время от времени
дробь барабанная – да по темени.
Чаще же – как и бывало встарь –
только стоны пьяных гитар.
Жить – как осколки в калейдоскопе:
пребражения.
Кто я – белая, чёрная? Обе.
