Максим бежал за ней, сдерживая – и Рада злилась на него, потому что ей казалось – мужу больше за ее психику страшно, чем за жизнь детей.
Дверь открыла Яна, и она была напугана, но еще больше ее смутило поведение матери – как та бросилась к ней, обняла и прижала к груди; между ними очень давно не было физического контакта. Яна не очень любила чужие прикосновения и сторонилась чужих рук лет с одиннадцати, когда научилась более-менее качественно причесываться. Родители сперва считали эту недетскую отстраненность блажью развивающегося сознания, а потом как-то привыкли.
– Мам… Ты что?
– Где Саша? Где Мишенька?!
– Мам, что случилось-то? Саша в своей комнате, как обычно… За Мишенькой Лариса смотрит. Она ему книгу читала…
Оттолкнув изумленную дочь, Рада бросилась в комнату и застала сцену, которая показалась бы ей идиллической, если бы не заплаканное лицо Ларисы.
Девушка сидела на дощатом полу, а маленький Миша – у нее на коленях. Оба смотрели в раскрытую пеструю книгу для малышей, Лариса читала какие-то частушки своим высоким певучим голосом, Миша вторил ей агуканьем и теребил ее косу. Для него были в диковинку такие длинные волосы у женщины, и он воспринимал косу эту как игрушку.
– Дай, – Рада рванула вперед и забрала ребенка, который скуксился, почувствовав мамину нервозность.
Лариса смотрела на нее с напряженным удивлением:
– Он уехал? Что случилось? Почему у вас такое лицо?
– Лариса, ты должна уйти, – стараясь дышать спокойно, потребовала Рада. – Мы подумали и решили, что не можем разрешить тебе остаться. Это глупо. У тебя есть семья. Вечером за тобой приедет отец.
– Ясно… – девушка потухла. – Он что-то наговорил про меня, да? Они всегда так делают. И Якову все люди верят, есть у него к людям ключик.
Рада бросила взгляд на ее руки – белая кожа бугрилась шрамами зажившего ожога.
– Что у тебя с руками? – быстро спросила она.
Лариса машинально сжала их в кулаки – стеснялась, когда обращали внимание на ее уродство.
– Это с детства, еще до того, как мы в деревню переехали… Мне лет десять было… Куклу в кипящую воду уронила и достать полезла… Мама бросилась ко мне, да поздно было.
– Куклу, – повторила Рада. – Понятно. Лариса, ты можешь остаться у нас до вечера. Но потом ты должна уйти. Договорились?
– Мне некуда… – Лариса опустила глаза. – Просто некуда пойти. В деревню я не вернусь. Не могу в их лица смотреть. Да и в живых меня не оставят там… У нас бывало такое – кто-то повздорит с Яковом, и вроде, тот спускает на тормозах. А потом человек тихо пропадает из деревни. И если кто-то спрашивает – а куда делся тот-то? Яков говорит – переехал, и всем все понятно. Все понимают, куда именно и как человек переехал, но молчат. А все потому что от нас одна есть дорога – в тюрьму. Я сама не видела, но говорят, у Якова видео есть, как наши детей в болото бросают. Про каждого есть. Все у него на крючке.
– Но про тебя-то такое видео не может быть, – не выдержала Рада. – Если не хочешь ехать в деревню, ну давай я тебе немного денег дам, Максим тебя на станцию отвезет. Доберешься до города, снимешь комнатку в общежитии.
– Я так и хочу, – пролепетала Лариса. – Ладно. Документов только у меня нету. Ни у кого из наших нету. Яков все сжег.
Решили посоветоваться с соседской старухой, Марфой. Та, конечно, видела припарковавшийся у дома соседей грузовичок, и Якова, который долго о чем-то беседовал с ними на лавочке у дома. Видела – но предпочла скрыться в доме и шторы плотно задернуть. Она мрачно выслушала соседей и сразу же, не обдумывая, сказала:
– На вашем месте я бы вернула девчонку в деревню.
У Рады упало сердце. Она плотнее прижала к себе маленького Мишеньку. С того момента, как она услышала историю про кипяток, она старалась младшего сына из рук не выпускать. С непривычки плечи ломило – все-таки он уже тяжелым был.
– То есть, вы считаете, что он правду рассказал?
– Вы не спрашивали меня про правду, – криво усмехнулась старуха. – Да и не веду я разговоров таких. Вы спросили – что делать. Я ответила. Вернуть ее своим.
– А если там ее…
– Это будет не ваше дело.
В Максиме проснулся мальчишка, стреляющий из рогатки по воробьям и живущий с искренней верой, что вот он вырастет и разберется со всеми злодеями в мире.
