Джеймса, но даже вообразить не могла, что все будет именно так. В эти волшебные минуты перестало иметь значение, было ли вчера, настанет ли завтра. Существовало лишь здесь и сейчас.
Вдруг она ощутила что-то твердое у себя между ног. Девушка испуганно взглянула на него.
— Не бойся, я буду осторожен… — и, прежде чем она успела что-то ответить, он подался вперед, напором продвигая свою плоть между нежных складок ее тела.
Эмми вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться, но Джеймс ее удержал и, быстро поймав ее губы своими губами, одним мощным толчком вошел в нее. Из ее горла вырвался крик, ногти девушки с силой впились ему в плечи. Приглушив ее крик поцелуем, виконт замер. Он не хотел делать ей больно, но иначе не получалось.
— Прости… Больше больно не будет, обещаю, — глядя в ее глаза, в которых блеснули слезы, успокаивающе шептал он. Вытерев нежным прикосновением губ соленую влагу с ее лица и увидев доверие в ее глазах, Джеймс осторожно возобновил движения.
Острая внезапная боль постепенно стихла, сменившись чем-то очень приятным. Она ощутила долгожданное слияние, он был глубоко в ней, и это было самым прекрасным, что ей когда-либо приходилось ощущать. Он двигался в ней, сильный и желанный. Поддаваясь внутренним инстинктам, Эмми тоже начала двигаться ему навстречу, обхватив его ногами.
— О Господи, ты сводишь меня с ума! — пробормотал он, все быстрее и напористее уводя Эмми в мир волшебного чувства.
Их влажные от напряжения тела сливались воедино. Это было восхитительно. Эмми стонала, жадно ловя его губы. Где-то на грани сознания, затуманенного страстью, он слышал, как она отчаянно произносит его имя: «Джеймс… О, Джеймс…» — извиваясь под ним, восклицала Эмми, запустив пальцы в его мягкие волосы.
Джеймсу казалось, что он ощущает ее даже в крови. Чувства достигли своего апогея. Он заставил себя открыть глаза и, глянув на девушку, увидел, как потемнели от удовольствия ее глаза, а на лице появилось выражение блаженства. Он понял, что она достигла пика. Уткнувшись в ложбинку ее шеи, виконт сделал последний толчок и, зарычав в экстазе, обессилено рухнул на девушку.
Эмми лежала под Джеймсом расслабленная, не в силах пошевелиться. Такого она не ожидала, на какой-то миг все перестало существовать: не было ни мыслей, ни ее самой. Словно душа вознеслась, как будто Эмми умерла, а затем снова воскресла. Джеймс застыл, не шевелясь, зарывшись лицом в ее шею. Его горячее дыхание обжигало кожу девушки. Руки Эмми покоились на его исцарапанных плечах. Она боялась двинуться и старалась даже не дышать, опасаясь нарушить это волшебство.
Джеймс лежал обессиленный и отрешенный, словно заново рожденный, и думал о том, что, хотя в его жизни было немало женщин, но ни с одной из них ему еще не было так хорошо, как с Эммили.
Освободив девушку от тяжести своего тела, он лег рядом на живот. Повернув голову к Эмми и притянув девушку к себе, он обнял ее одной рукой. Ресницы устало опустились, и он тут же уснул. Бренди и девушка окончательно его сморили.
Эмми лежала, устремив взгляд на спящего Джеймса. Во сне он был еще прекраснее. Она осторожно придвинулась и коснулась его губ своими. Он шевельнулся, но не проснулся. Она смотрела на лежавшего рядом обнаженного, сильного мужчину: идеальное тело без капли жира, словно греческая статуя античного бога. Луна осветила его кожу. Присмотревшись, Эмми заметила царапины на его плечах. В некоторых из них застыли капли крови. Пальцы потянулись к раненым местам. Следы ее ногтей, поняла Эмми. Она причинила ему боль… Не удержавшись, девушка снова его нежно поцеловала. Джеймс перевернулся во сне на бок и машинально прижал ее к себе. В его объятиях было тепло и уютно.
Захотелось плакать — плакать от охватившего чувства безграничного и абсолютного счастья. Эмми закрыла глаза. Несколько
