слезинок скатилось по щекам. Вдыхая аромат его кожи, она вскоре успокоилась и уснула спокойным, счастливым сном, окутанная нежностью и теплом.
Глава XХ
Открыть глаза оказалось не самой легкой задачей. Каждая новая попытка отзывалась неприятной болью в висках. Сколько же он, черт побери, вчера выпил? Желая протереть глаза, Джеймс попробовал поднять руку, но что-то легонько заворочалось рядом. Это заставило его немного приподнять голову.
Непонимание, удивление, шок… Именно в таком порядке сменили друг друга чувства. Господь милосердный, что же он натворил?! По кровати, которая напоминала поле боя, он быстро восстановил события прошлой ночи, и это его не обрадовало.
Утро только начинало пробиваться в ночном небе, но уже не предвещало ничего хорошего. Эмми спокойно спала, обняв его своими тонкими изящными руками, такая хрупкая и беззащитная. Он отбросил прядь волос, упавшую ей на лицо, и провел рукой по ее обнаженной спине, пытаясь убедиться, что это не сон. К несчастью, это был не сон, а кошмар наяву. Их тела все еще прижимались друг к другу, и Джеймс почувствовал, что опять хочет ее. Проклиная себя и свое тело за безвольность, он осторожно высвободился из объятий девушки и выскользнул из-под простыни.
Подняв бриджи, он стал их натягивать, в то же время оглядываясь в поисках рубашки. Увидев ее, он подпрыгнул к ней на одной ноге, так как другая была наполовину просунута в штанину. Координация после бренди была не очень, и поэтому он чуть не рухнул на пол. Виконт негромко выругался и схватился за полог кровати, чтобы удержаться на ногах. Его взор остановился на спящей Эмми. «Боже», — подумал Джеймс, просовывая вторую ногу в штаны, и тут же почувствовал неистовое желание опять заняться с ней любовью. Вместо этого он бережно поправил простыню на обнаженной спящей красавице.
Немного постояв, задумчиво глядя на нее и застегивая рубашку, он развернулся и безрадостно направился к камину. Голова ныла, не давая ясно мыслить. Виконт обшарил глазами каминную полку, увидел хрустальный графин, плеснул немного содержимого в стоящий рядом хрустальный стакан и залпом выпил. Потерев ладонями лицо, он рухнул в кресло позади себя и приложил холодный стакан ко лбу в безнадежной попытке унять пульсирующую в мозгу боль.
— Ну, старик Джеймс, ты просто подонок, — сказал он сам себе, запрокинув голову на спинку кресла и прикрыв глаза большим и указательным пальцами. Это все выпивка, черт бы ее побрал. Будь он трезв, он никогда бы не сделал непоправимое. Но он в последнее время так часто заглушал мысли о ней спиртным, что, когда на него вчера все это обрушилось, он поступил по привычке. С другой стороны, привез то он ее сюда осознанно…
Что же теперь делать? Не хотелось признавать, но все же ответ напрашивался самый очевидный.
— Дьявол, — выругался виконт.
Не надо было ее трогать. И хотя она, определенно, хотела этого, случившееся вовсе не снимало с него ответственности. Он сознательно лишил ее невинности. Волна желания прокатилась по его телу при воспоминании о столь волнующем моменте, плоть тут же затвердела, и он заерзал в кресле. Абсурднее всего было то, что мысль, вдруг этого идеального тела коснется другой — тем более кто-то вроде Скотта Грифита, вызвала в нем приступ бешенства, зубы непроизвольно сжались от нахлынувших эмоций. Он резко поднес стакан к губам, но тот оказался пуст. Джеймс уже вознамерился швырнуть его в камин, но вовремя спохватился. Не хотелось будить Эмми подобной выходкой. Джеймс посмотрел на стакан, как на злейшего врага, и, тяжело вздохнув, перевел взгляд в окно, где уже совсем рассвело. Комната залилась светом пробуждающегося дня.
***
Эмми спала и во сне чувствовала тепло, которое согревало ее, как солнце. Внезапно это тепло стало рассеиваться, возвращая
