Ему хотелось увидеть ее. За последние дни они мало общались, хотя он желал вовсе не разговоров. Одного взгляда на нее хватало, чтобы его чресла начинали болезненно ныть, и, честно говоря, он сомневался, что выдержит несколько недель воздержания. Отбросив сомнения, он осторожно постучал в ее дверь.
***
Услышав стук, Эмми почувствовала тревогу. Секунду она в нерешительности смотрела на дверь. Девушка только что приняла ванну и, переодевшись в ночную рубашку, сидела у зеркала. Нельзя сказать, что она не устала с дороги, но сон почему-то не шел. «Кто это? Может, Кэт? Точно Кэтрин», — решила она и крикнула:
— Войдите!
Но это была не Кэт. Сердце Эмми затрепетало.
— Милорд! Что вы здесь делаете? — изумленно спросила она, и в голосе ее звучало плохо скрытое волнение. — Я думала, это Кэтрин.
— Ты ждешь сестру? — его голос лишал ее присутствия духа.
— Нет, просто… Извините, чем могу быть вам полезной? — растерянно спросила девушка.
Джеймс посмотрел на Эмми, и она вдруг осознала, что на ней только ночная сорочка.
Девушка оглянулась в поисках чего-то, чем можно было бы прикрыться, но на глаза ничего не попалось. Эмми неловко закрылась руками и осторожно подняла на него глаза. Неосязаемое напряжение повисло в комнате, заставляя ее сердце биться в учащенном ритме.
Джеймс выжидающе смотрел на прекрасную нимфу, сидевшую напротив. Ее волосы, все еще влажные после купания, волнами струились на плечи. Изгибы прекрасного тела под тонкой сорочкой так и манили прикоснуться.
Виконт вошел в комнату и закрыл дверь спиной. Его рука легла на замок.
— Я хотел узнать, все ли у тебя в порядке, убедиться, что тебя обустроили должным образом.
Внутри у Джеймса шла борьба. Здравый смысл настаивал на том, что надо развернуться и уйти, а тело умоляло схватить ее и любить до тех пор, пока ни один из них не сможет даже пошевелиться.
Щелчок закрывающейся двери эхом отозвался в ушах девушки. Эмми резко поднялась со своего места, словно испуганная лань, по телу пробежал озноб, ноги вдруг подкосились. Чтобы не рухнуть на пол, ей пришлось прислониться к туалетному столику позади себя.
— Все хорошо, — немного запинаясь, спешно ответила она. — У вас очень уютно, комната чудесная… здесь весьма изысканно.
— Эта комната раньше принадлежала моей матери, — его голос был спокойным и даже убаюкивающим. — Рядом находилась комната отца, но после ее смерти он перебрался в другое крыло. Говорит, что без нее не может здесь находиться, что все напоминает ему о ней. Я подумал, тебе должно понравиться.
— Да, она обладала изысканным вкусом, — Эмми была тронута тем, с какой нежностью он говорил о матери. Раньше он никогда
