— Спасибо, — сдержанно ответил Джеймс и, пожав руку отца, вышел из комнаты.
— Что скажешь, Ричард? Разве не прекрасно, что наши дети скоро соединяться? Ты знаешь, я сегодня впервые за многие годы почувствовал счастье.
— Да, ты прав, этот союз прекрасен для обеих наших семей. Я, по правде тебе скажу, уже начал беспокоиться о судьбе своей малышки. Она такой нежный цветок, я бы не каждому ее отдал. Она восхитительна, как и ее мать, — мечтательно сказал Кингстон.
— Но как получилось, что они женятся? Он ничего не писал о том, что ухаживает за ней.
— Мы с тобой старые псы, Уильям. Должен сказать, все получилось несколько неординарно. Но я не в обиде.
Кингстон кратко поведал все, что знал.
— Ты знаешь, будь это кто-то другой, я бы из них обоих весь дух выбил, но в нем я не сомневался. Конечно, поначалу мне было весьма нелегко совладать с собой, но, когда все прояснилось, я не мог злиться.
— Благодарю за доверие, я тебя понимаю. Мы давно знакомы. Но тут главное, чтобы все уладилось без лишней огласки, нам не нужен скандал.
— Я думаю, дело не предастся огласке.
— А этот Скотт Грифит?
— Если он в своем уме, то вряд ли что-то скажет.
— Да, надеюсь, беспокоиться не о чем. Должен признаться, что все это напомнило мою молодость. Только нас ее отец лично поймал, хотя мы всего-то поцеловались. Я думал, он меня убьет. Но после того, как он закончил отрабатывать на мне удары, он нас благословил. И оно того стоило. Она подарила мне счастье, на которое я даже не рассчитывал. Каждый день я ее вспоминаю. Меня держит в этом мире только желание увидеть внуков и убедиться, что наш род продолжится.
— Да, Хоукстон, я теперь тоже могу спокойно уйти к праотцам, моя дочь в хороших руках.
— Ну, за это и выпьем.
Два графа подняли бокалы и осушили их до дна.
Глава XXVI
Проходя по холлу в свою комнату, Джеймс задержался у соседней двери. Он знал, что Эмми разместили именно за ней — его приказы здесь выполняли беспрекословно. Виконт боролся с собой. Он понимал предосудительность своих желаний: зайди он сейчас в ее спальню — мог возникнуть скандал. Но условности его не особо волновали, тем более в собственном доме. Он боялся ее реакции. С той ночи прошло некоторое время. Она могла изменить к нему свое отношение.
Нет, в ту ночь все было искренне — она слишком неопытна, чтобы изобразить страсть. Уж кто-кто, а он мог различить, когда женщина хотела его. На пароме он уже украл у нее поцелуй — короткое мгновение, которое только распалило в нем желание.
