— Спасибо! — говорю я, восторженно обнимая его. — Ты не пожалеешь об этом, я буду очень, очень тихой. Буду соблюдать все правила.
— О, будет много правил. Думай об этом доме, как о соединении. Отныне, ты не должна выходить отсюда одна, — нехотя отвечает он.
— Зефир, ты останешься?
— Ты еще спрашиваешь? — отвечает Зефир. — Для защиты есть два объекта. Потребуется умение координировать, и дает мне прекрасную возможность научить Эви тактической стратегии
— Спасибо, Зефир. Если ты поможешь мне спасти Рассела, я прощу тебя за то, что напугав меня, ты заставил появиться моим крыльям, — ухмыляясь, говорю я.
— Уверен, что буду сожалеть об этом, но если ты простишь меня, то я должен помочь, — в ответ усмехается он.
Пока Рид обсуждает стратегию с Зефиром, мой самый длинный день настигает меня.
Положив свою голову на плечо Рида, мои глаза закрываются и засыпаю, потому что следующее что я помню, как меня опускают на кровать, на которой с я спала в последний раз когда была здесь.
— Рид… сколько время? — спрашиваю я, пытаясь подняться с кровати.
— Тсс, уже поздно. Поспи, Эви, ты просто устала? — мягко говорит он.
— Куда ты идешь? Ты должна остаться. Сегодня у нас с тобой практически не было времени, ну, мало времени помимо того, когда мы спорили о чем-нибудь.
— Ты не говорил мне о Чикаго, — говорю я, пытаясь держать глаза открытыми, и смогла это сделать только ненадолго.
— Я могу рассказать тебе об этом завтра, — говорит он, улыбаясь моей упрямой решимости бодрствовать.
— Я засну быстрее, если ты останешься со мной, — говорю я, надеясь, что он может лечь рядом со мной.
Когда он поддается и падает рядом со мной на кровать, я прижимаюсь к нему.
— Если бы я могла остановить мгновение, это определенно было бы оно. Похоже, мне никогда не будет достаточно времени с тобой, — мечтательно шепчу я, чувствуя, как он обнимает меня.
— Пойдем со мной, и у тебя будет целая вечность со мной, — говорит он, но его голос был напряжен от волнения.
— Если я уйду сейчас, то Рассел всегда будет сожалеть о том, что он сказал мне, и это будет стоять между нами как болезнь, — говорю я, кончиками пальцев поглаживая его по щеке.
— Я никогда не хотела, чтобы между нами что-то было. Я хочу, чтобы были только ты и я.
— Позволь мне кое-что объяснить тебе, Эви, — говорит Рид, придвинувшись ближе ко мне.
— Все эти годы, что я здесь, я словно спалю. Я всегда претворяюсь, что я не претворяюсь человеком. Когда я не притворяюсь человеком, я охочусь на зло, на злых ангелов, которые хотят нечто большее чем… — его голос затихает, и пустота в его голосе отражает одиночество его существования. — Но сейчас, я проснулся, впервые, за все мое существование, и я не только проснулся, но также я чувствую пламя, когда нахожусь рядом с тобой. Ты изменила мои взгляды на вещи. Нет никаких причин, чтобы претворятся рядом с тобой. Если бы мне пришлось жить без тебя сейчас… сейчас, когда я знаю, чего был лишен… Необходимость в его голосе заставляет меня хотеть пообещать ему все, тать ему все что угодно, лишь бы заполнить его пустоту.
— Я не могу снова уснуть, Эви.
Ты единственная, кто заставляет меня хотеть жизни. Если ты уйдешь, или взойдешь в Рай, или даже если будешь сброшена в пропасть, или превратишься в падшую… мне придется последовать за тобой, куда бы ты не пошла.
Даже если мне придется последовать за тобой в темноту… если тебя не будет, то так оно и будет.
Ты мой грех и мое искупление.
— Рид, не говори так — я никогда не хотела этого для тебя, никогда, — говорю я, крепче обнимая его.
— Тогда это твоя работа — выжить. Обещай мне, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы выжить, — говорит он.
— Шшш, Рид, — сразу говорю я, пытаясь успокоить его.
— Я это и имею в виду, Эви. Я говорил с Зефиром, и он рассказал мне, что ты сделала — что ты сказала, ты торговала своей жизнью ради меня. Я не могу этого допустить, — шепчет Рид.
— Рид, я раньше никогда не любила и никогда не была любима в ответ… никогда. Нет придела тому, что я хотела бы сделать для тебя, — шепчу ему я, пытаясь заставить его понять, как много он для меня значит.
— Ты заставляешь меня желать большего — больше времени, больше любви, больше тебя — и я обещаю тебе, я прослежу за тем, чтобы ты никогда, никогда не скучала. Эви, если у меня есть ты, я знаю, что мне больше никогда не будет скучно, — улыбается он, и обнимает меня, пока я не засыпаю в его объятьях.
