— Очень, — просто отвечает он.
— Я не чувствую себя опасной, я чувствую себя такой маленькой и открытой, — говорю я, отворачиваясь от него.
— Эви, ты самое опасное существо, которое я когда-либо встречал, а я встречал их всех, — говорит он, играя с моими волосами.
— Знаешь, ты прав, потому что ты был рядом с этим с незапамятных времен? Я думаю о воюющих ангелах на горе Босха.
Рид перестает играть с моими волосами, а я делаю глубокий вдох, и спрашиваю: — Ты был одним из падших ангелов, или ты был тем, кто их изгоняет?
Рид молчит, и его лицо не выдает ни одной мысли, о чем он думает.
— Я склоняюсь к божественным ангелам, — говорю я, делая глубокий вдох. — Я не вижу тебя на другой стороне, — я останавливаюсь, чтобы посмотреть ему в глаза.
Он даже не дышит.
Я ненадолго закрываю глаза, пытаясь говорить, игнорируя ком в горле.
— Если это так, то кто я? Какое-то дьявольское отродье, или что-то еще?
Рид все больше напрягается.
— Ты пока еще не знаешь, наполовину ли я падший ангел или небесный ангел, — глубокомысленно рассуждаю я.
— Но ты знаешь, что я наполовину человек. Моя мама была человеком, так же как сестра и дядя Джим. А вот мой отец остается под вопросом. Ты знаешь, что он ангел, но ты не знаешь, на чьей стороне он воевал.
— Ты по-настоящему опасное существо, Эви, — говорит Рид, в восхищении.
— Я не падший, ты права, а это значит, что твоя проницательность — просто поразительна. Сколько тебе лет?
— Почти восемнадцать, — говорю я, с трудом сглотнув от того, что мои подозрения подтвердились. Я закрываю глаза и заставляю себя равномерно дышать.
— Поразительно, — снова мягко говорит он. — Как ты догадалась об этом? — спрашивает он.
Я поднимаюсь с колен Рида, сажусь рядом с ним на диван и рассказываю ему о картине Боска, на которой в облаках борются ангелы.
— Что с тобой будет через тысячу лет, если у тебя уже сейчас такая мощная интуиция? — вслух изумляется он.
Я знаю, что должна быть напуганной, но я слишком зла, и это подстегивает меня.
Встав, я начинаю ходить по комнате.
— Так в список моих странных способностей я могу прибавить еще и бессмертие? Великолепно, это должно быть интересно, смотреть на то, как все мои друзья стареют и умирают, а я никогда, — с насмешкой говорю я.
— Когда я это обрету? — спрашиваю, облокотившись на стойку, и смотрю на него.
— Думаю, для тебя никогда не наступит день девятнадцатилетия.
Пока он говорит, на его губах играет сексуальная улыбка.
— Ты не должна взрослеть, чтобы выглядеть старше.
На секунду я забываю о злости.
— Но ты не знаешь этого наверняка, потому что я наполовину человек, — задумчиво говорю я, подбирая пару деревянных щипцов.
— Завтра я могу умереть от вируса или чего-нибудь еще.
— Это вряд ли, учитывая тот факт, что мы наблюдали за тем, как в течении двух часов исцелилась твое колено, — поясняет он. — Как у ангела.
— Так меня невозможно убить? — задумчиво спрашиваю я.
— Все могут умереть, даже ангелы; просто с нами это очень сложно сделать. Чтобы достичь своей цели ты должна ужасно страдать, — мягко говорит он.
— Божье благословение, — язвительно отвечаю я, опуская щипцы. — Какие еще особенности я унаследовала от своего отца? У меня появятся крылья или что-нибудь еще? — пессимистично спрашиваю я.
— Наверное, — его губы кривятся от сдерживаемой улыбки, — но я точно не знаю. Мы подождем и увидим.
Я сузила глаза.
— У тебя нет крыльев! — обвинительно говорю я, — я видела тебя без рубашки и они явно отсутствовали. Они выдвигаются или что-то типа того? — с подозрением спрашиваю я.
