Благодаря Дамасу.
Вот только мой манёвр был грубо остановлен – отмашкой по руке. Я резко притянула обожженную ударом ладонь и с недоумением посмотрела на Троя, но тот поедал взглядом моё обнаженное тело, и в глазах его было больше злости, чем желания.
– Ты была у него… – повторил он, и я видела, как искажается его лицо от плохо сдерживаемой ярости.
В следующее мгновение его глаза сменили руки – и моё тело замерло от жестких, грубых, болезненных прикосновений, то и дело сменявших медленное скольжение его прохладных пальцев. Наверное, так чувствовался бы на коже его взгляд, будь он осязаем. Вот только взгляд не оставлял после себя синяков. И взгляд не заставлял меня медленно изнывать от странного чувства отчаяния, поселившегося внутри. Зачем он мучает меня? Зачем он мучает себя?…
– Трой, я принимаю твоё предложение. Я остаюсь в команде, – сказала сдержанно, надеясь вернуть ясность его уму. – Трой…
Но он словно не слышал, он продолжал смотреть на моё тело, а на его лице медленно расползалась скверна.
– Трой. – Я попыталась взять его лицо в руки, чтобы он посмотрел мне в глаза, но получила болезненный удар по ладоням. Вновь.
– Что это? Ревность? – Он как-то болезненно усмехнулся. – Почему я хочу убить тебя?…
То, как легко он это сказал, заставило меня испуганно отступить – за что я тут же поплатилась наличием новых синяков в районе талии; метис грубо вернул меня назад, сжав пальцы на обнаженной коже:
– Стоять. На. Месте.
– Трой, приди в себя, прими своё чертово лекарство, закинься наркотой, но, бога ради, перестань причинять мне боль, – процедила я, едва сдерживаясь, чтобы не застонать.
Теперь я не думала о синяках – я боялась, как бы он не сломал мне пару рёбер.
– Вот как ты думаешь обо мне, – и он вновь не спрашивал, кривя губы в страшной улыбке.
– Что тебя так злит? Что я спала у Дамаса? – не выдержала я. – Какого черта это вообще тебя волнует? Ты сам всё сказал вчера – между нами ничего не может быть. У тебя для удовлетворения потребностей есть Лоя, так что отпусти меня, прошу тебя.
– Ты спала с ним? – словно не слыша меня, спросил он.
– Да чтоб тебя! – выругалась я, ощущая себя жертвой, загнанной безумным хищником, который ещё не решил, что будет делать со своей добычей: играя, ломать её или сразу жрать; кожа уже горела от его пальцев, то и дело смыкавшихся и до боли сжимавших её, а внутри всё натянулось от злости и безысходности: – Ты не можешь быть таким собственником! Ты не имеешь на это права!
Как только сказала это, поняла – он не слышит. Он не хочет слышать. Ему важнее взращивать в себе ту тьму, что вырывалась наружу чёрными пятнами… Долбаный мазохист. Чёртов псих, не желающий лечить свой больной разум.
Высвободиться от него не получится, вступить в бой – чревато последствиями, причем для меня… Оставалось только одно: вернуть ему трезвость ума, пользуясь эффектом неожиданности. И я мягко прильнула к Трою, едва сдерживая страх перед реакцией мужчины… однако он не ударил… напротив, его руки начали буквально вжимать меня в его тело, а глаза, на почерневшем от скверны лице, прикрылись от наслаждения – стоило мне провести носом по его шее… заставляя расслабиться, принять всё как есть…
Я незаметно прикусила губу, стараясь скрыть болезненное ощущение, и, как только почувствовала во рту вкус собственной крови… властно впилась в его губы, размыкая их своим языком и вливая в его рот естественный антидот. Его язык тут же отреагировал, встречая мой, а я с ужасом ощутила, как всё моё тело сжимается от лавины эмоций, нахлынувшей вслед за ним: низ живота свело от такой сладкой судороги, что я простонала, не размыкая губ и не прерывая чувственного, болезненного поцелуя, сминавшего моё сознание, разрушавшего все стены у меня внутри… Я не заметила, как его руки начали доставлять удовольствие, а не причинять боль, и теперь моё тело не просто горело, оно пылало от его прикосновений; но мне было мало, мне всё равно было мало, я хотела ощутить его кожу, хотела ощутить вес его тела на себе, – от этой мысли всё моё существо едва не зарычало в предвкушении. Мои руки уже были в его волосах, осталось только спустить их на его грудь и начать расстёгивать куртку, но я не могла: всё моё сознание сосредоточилось там, где его влажный горячий язык вторгался в мой рот, отчего кружилась голова, а перед глазами темнело, – и отзывалось внизу, напоминая о том месте, где его язык принесёт ещё больше наслаждения.
Внезапно Трой отстранил меня и посмотрел в глаза уже совершенно незамутнённым влиянием скверны, – но при этом абсолютно пьяным от желания, – взглядом.
– Ты спала с ним? – вновь спросил он, крепко держа мою голову обеими руками.
