— Можно, но оставайтесь на месте, — проговорил полицейский, обыскивающий охранников.
Марина села и только сейчас отметила, что ее трясет и зуб на зуб не попадает. Над убитым рыдала влюбленная женщина. Толстый полицейский замер над ней, разведя руки.
Что будет, когда Оливия узнает, что ее избранник мертв? Разорвет ли это связывающие их узы?
Наконец полицейские вывели из кабинки молодую женщину. Закованная в наручники, она плелась, опустив голову, и ее лицо скрывали волнистые платиновые волосы.
Толстяк, наблюдающий за бьющейся в истерике женщиной, чувствовал себя неловко и улыбнулся двум сослуживцам:
— Сколько их осталось?
— Трое, еще трое по моим подсчетам, — проговорил полицейский у барной стойки и повернулся.
Марина разинула и тотчас захлопнула рот. Это был Ян. Тот самый Ян из детективного агентства. Это что же, Артур состоит в какой-то банде? Или тут гнездо вампиров? Нет, судя по вытекающей из убитого крови. Здесь что-то другое, но выяснять это Марина не стала, потому что пришлось бы рассказать об Артуре. Да, он гад, но она не желала ему смерти. Наверное, потому что любила. Хотя можно ли назвать любовью маниакальную зависимость?
Подождав, пока Ян отвернется, Марина встала и, пошатываясь, подошла к толстяку, тронула его за рукав:
— Извините, можно задать вам несколько вопросов?
Полицейский от неожиданности крякнул, Марина же включила диктофон и сунула ему под нос удостоверение журналиста.
— Нет, — тотчас рявкнул он и воровато заозирался, взял ее под руку и повел прочь. — Что вы тут делаете?
— Пришла взять интервью у музыканта, это легендарный Михаил Кречет, слышали о таком?
Рука больно сжала плечо. Полицейский остановился на ступенях и прошептал:
— Убирайтесь прочь и никогда не возвращайтесь сюда, это очень плохое место.
— Вы взяли глав преступного синдиката? — прикинулась дурочкой Марина.
Полицейский таких слов не знал и снова крякнул, а затем чуть ли не взашей вытолкал ее на улицу.
Марина перевела дыхание и зашагала подальше отсюда, ощущение было, будто с места преступления скрывается. Стоило сомкнуть веки, и взору являлся убитый любовник Оливии.
Странно себя вели полицейские. По идее ее должны были задержать, взять показания, выяснить, кто она и что делала в злачном месте. Полицейский же, узнав, что она журналистка, вытолкал ее прочь. О, если бы он еще знал, что ей удалось сделать несколько фотографий!
Значит, имела место или бандитская разборка при помощи подкупленных полицейских, или действовало особое секретное подразделение. Тогда понятно, почему Ян представился частным детективом.
А также значит, что они убьют Артура, как только найдут, и ему нужно убираться из города. Они сильнее, за ними — закон, иначе они не действовали бы так нагло.
Надо предупредить его… Нет, он и так знает. Пусть уезжает, и подальше — легче будет переломаться. У-у-у, до чего же хочется выть от этой мысли!
Не помня себя, расстроенная, растрепанная Марина доковыляла до остановки, где села в нужную маршрутку и поехала домой.
Едва она переступила порог, как навалились усталость и апатия. Лечь и не двигаться. Марина ударила кулаком стену, поморщилась от боли. Злость, где ты? На помощь, SOS! Снова начала кружиться голова, тело затрясло в ознобе. Так что, будет теперь каждый вечер?
Наглотавшись таблеток, Марина села за компьютер приводить фотографии в порядок и писать статью о перестрелке. Тамиошке следовало ее выслать вечером, то бишь прямо сейчас.
Но слова разбежались, руки опустились. Смысл барахтаться, когда ничего не радует, и да, будет по-другому, но лучше — вряд ли.
Наверное, именно поэтому знаменитости уходили из жизни на заре карьеры: они понимали, что лучшее создано, самые яркие впечатления пережиты. Дальше — хуже, дальше — только отголоски и повторения.
Мотнув головой, Марина заставила себя работать. Получились всего две удачные фотографии: убитый блондин смотрит в объектив остекленевшими глазами, на заднем фоне — перевернутый стол и женщина с перекошенным лицом, второй снимок — Ян, обыскивающий барменов. Ну ничего, этого достаточно.
По сути, тут два репортажа: первый — о смерти таинственного любовника Оливии, второй — о налете на клуб «Филин». По- хорошему надо бы еще с полицейскими побеседовать, чтобы внести ясность, в курсе ли они, что происходит, но не было ни сил, ни
