Танюха.
Облачившись в рубашку; она упала на кровать и сомкнула веки. Дверь закрывать не стала: в кухне шипел электрочайник, звякала посуда. Скрепи сердце Марина заставила себя встать и постелить Яну на полу. Уж такой намек, просто намечище, он должен понять.
Теплое море лизало ноги, ласковое южное солнце оглаживало кожу. Они с Артуром лежали в прибое, и прозрачные волны качали их туда-сюда. Больше ничего не происходило. Только он, она и море. Тепло его желанного тела, возможность ткнуться носом в бок наполняли ее блаженством.
Не было Яна, Главного и странных эстонок.
Море, лето, небо низкое, синее с изумрудным отливом. В клумбах — разлапистые пальмы и диковинные цветы, разноцветные колибри. Горы вдалеке — округлые спины темных исполинов. Такие высокие горы Марина видела лишь на фотографиях. Видимо, сознание собрало все приятные глазу пейзажи в один сон и поместило в его середину Артура.
А потом Артур перевернул ее на спину, сдвинул лифчик купальника и припал губами к одной груди, затем — ко второй, раздвинул ноги… Марина вцепилась в его спину; прижалась к нему, боясь, что он исчезнет, как раньше, или сделает больно.
Он был слишком живым, слишком настоящим!
Марина зажмурилась, не веря своему счастью, а когда открыла глаза, над ней нависало сосредоточенное лицо Яна.
— Доброе утро, моя радость.
Совсем не его сейчас хотелось видеть.
Огромных усилий стоило не закричать, не оттолкнуть его и не шарахнуться в сторону. В фильмах часто показывают, как герои занимаются любовью, презрев опасность. Теперь Марина могла с уверенностью сказать: это бред. Когда твоя жизнь висит на волоске, все мысли только о том, как сделать волосок прочнее.
К тому же совсем непонятно, кто такой Ян. Вдруг он знает, какая участь ждет Марину, и просто хочет воспользоваться ситуацией — чего такому добру пропадать? И что теперь делать? Переспать с ним, чтоб не вызывать подозрений? Нет! Ужас! Это получается какая-то проституция и насилие над собой!
Видимо, на ее лице отразилась такая буря чувств, что Ян побледнел и слез с кровати, а Марина одернула рубашку; поджала ноги, обхватила колени, ткнулась в них лбом и разрыдалась.
Да, она выглядела… да что уж — была жалкой. Маленькой, жалкой, беспомощной. Ее некому утешить, некому защитить. Верить можно лишь себе, рассчитывать — на себя, но собственных сил мало, так мало! Она окончательно погибла, теперь это ясно. Все трепыхания, демонстрация собственных сил — блеф. Артуру достаточно щелкнуть пальцами, и она побежит к нему. Уже побежала.
Один любовник — упырь, второй — предатель. Продаст и глазом не моргнет. Не стоило с ним спать. Лицемерный, мерзкий!
Поглощенная своими чувствами, она не смотрела на Яна. Пусть делает, что хочет. Пусть хоть прямо сейчас убивает! Почему бы не сказать ему все? Ррраз — и все проблемы решены, терзаться неведением, всех подозревать нет больше сил.
— Что случилось, малыш? — проговорил он, сел рядом, обнял за плечи.
Марина помотала головой, и горло сдавили рыдания. Ян истолковал ее срыв по-своему, прижал к себе, погладил по голове и проговорил:
— Ну что ты? Понимаю, тебе тяжело. Но я ведь рядом. Я никому не дам тебя в обиду, слышишь?
Судорожно всхлипнув, Марина пробормотала:
— Как будто я… не знаю, что я — наживка. Живец. Вы… и ты на меня ловите… ловите — его! И все, больше я… никакой ценности.
Слова хлынули горлом, но Марина прикусила язык, дальше говорил Ян:
— Ну что ты! Что за глупости. Я здесь, с тобой. Ты очень дорога мне. — Он встряхнул Марину и выделил интонацией: — Очень. Понимаешь? Веришь?
Марина снова кивнула, повисла у него на шее и взвыла. Да, потом будет стыдно. Но она ведь не железная! Пусть даже Ян предатель, но так хотелось, чтобы рядом был кто-то сильный, кто утешит и вытрет слезы, что Марина не удержалась, позволила себе слабость — тряслась от рыданий, хлюпала носом и жаловалась, жаловалась, жаловалась. Рассказывала, что после Артура она вся — оголенный нерв. Страшно, что он позовет, а она не найдет сил сопротивляться. Ей больно, тревожно, и все отвернулись, даже подруга бросила.
