И смерть позволит получить прощенье.
Говоря строчки всем известного стиха из Святого Писания, фоалинэ присела рядом с убитыми и, не подымая взгляд на окружающих, тщательно вытерла лезвия своих стилетов об одежду старейшин. На последних строчках она демонстративно громко вогнала кинжалы в ножны. Свет Дня и Тень Ночи как нельзя лучше подтверждали слова виэли.
- Я не убийца, я ангел. – У окружающих не нашлось обвинительных аргументов. А Рика, обведя всех взглядом, остановила его на маэлте. – Я выполнила свою часть уговора. Старых врагов у тебя нет, с новыми разбирайся сам. Забирай то, что по праву твоё, мой п… – она осеклась, переведя взгляд за спину юноше и видя там заплаканное личико принцессы Амины, – …маэлт.
Подняв ладонь к лицу Дарниэля, Элеонора ласково погладила его скулу и, с щемящей нежностью ухватив непокорную прядь волос, заправила её за острое ушко. Взгляд скользил по юноше, как будто пытаясь насмотреться вдоволь, а в следующий миг та, которую звали “невестой духа”, направилась к открытым дверям террасы.
Очнувшийся Дар кинулся следом.
- Стой! Куда ты?
- К звёздам, маэлт. Я не нужна Вам более.
Синеглазый ухватил за руку уходящую девушку, и ладонь наткнулась на что-то, скрытое широким рукавом кимоно.
- Что это? – не понял юноша, задрав рукав и увидев браслет на запястье.
- Неважно. Украшение. Пустите, маэлт.
- Ты моя фоалинэ, я не отпускаю тебя, – довольно грубо ответил Дар, продолжая рассматривать браслет девушки.
- Я больше не фоалинэ Вам, маэлт. Я читала законы и знаю, что трудно стать “невестой духа”, но легко перестать ею быть. Достаточно лишь желания одной из сторон.
- Я не отпускаю тебя. И не надо пудрить мне мозги. Ты не носишь украшения, что означает этот браслет?
- Ничего, пусти! Зачем я тебе теперь? Какую роль Вы уготовили мне, маэлт? Кем я буду в Вашей новой жизни? Охраной? Нянькой? Рабой? Кем? – дёргая рукой, попавшей в плен цепких пальцев, запальчиво отвечала Рика, не замечая, что перескакивает с “ты” на «Вы».
- Решим позже.
- Сейчас! Я не фоалинэ Вам, мне нет места в Империи! Пусти!
- Нет! Ты останешься со мной…
- Кем?! У тебя будет жена, я не буду второй в списке!
- Ты не будешь второй! Ты всегда будешь первой…
- Я не буду первой! – продолжала бушевать Рика, стоя на ступеньках и продолжая дёргать руку.
- Но тогда что тебе надо? – взбесился, наконец, Дар.
- Я не могу быть второй! Я не могу быть первой! – повторила бывшая фоалинэ. – Я могу быть лишь ЕДИНСТВЕННОЙ!
И только после этих слов маэлт заметил в зелёных глазах непролитые слёзы. Внутри что-то тренькнуло, разливаясь болью по телу, и он вспомнил…
Сидящую под цветущим деревом маму, вытирающую со своих щёк слёзы. Себя маленького, принесшего ей свой первый кулинарный шедевр в попытке порадовать. Глупый вопрос ребёнка: что же сделать для того, чтобы мама не плакала больше? И странную мамину фразу, запавшую в душу: «Лишь слёзы любимой женщины заставляют мужчину страдать».
Он перевёл взгляд за спину Элен, туда, где сидела предполагаемая будущая жена, принцесса Амина, лицо которой было залито слезами. Ничего. Лишь лёгкое отвращение. Вернул внимание к зелёным очам с непролитыми слезами. И вновь боль по телу. Комок в горле. Безудержное желание защитить, оградить от слёз, вернуть радость и сияние взору.
А со стороны все видели застывшего с нечитаемым выражением лица маэлта и дрожащую девушку, пытающуюся высвободить руку и удержать рвущуюся наружу истерику.
- Отпусти… – едва слышное, жалобное.
- Или что? – взыгравшее упрямство и нежелание признать очевидное.
- Или… – и короткий взгляд, как выстрел, прыгающий по лицам, просчитывающий последствия. – …НЕ ДАВАЙ МНЕ ВЫБОРА!!!
Звенящий крик нарушил тишину, заставил вздрогнуть.
- Я могу помочь Вам, маэлт, – впервые вклинился в их диалог садовник-мудрец. Ещё когда взметнулись рукава от ударов кинжалами, он заметил блеск украшений, тяжёлыми кандалами висящих на тонких запястьях. – Я знаю, что означает сей браслет.
