Друзья встали, чтобы с ним попрощаться. Энтвисл всем пожал руки, натянул парусиновую шляпу и вскинул на спину стоявший рядом с ним кожаный заплечный мешок. Помахал рукой – и зашагал под гору в направлении Оукринга, только грязь хлюпала под ногами.
София проводила Пипа глазами, но, стоило ему скрыться, снова обратилась к карте.
– И что будем делать? – спросила она, глядя по очереди на Горькослада, Казанову, Дымку и Тео. – Нужно как-то не позволить им в Черепаховую долину войти!
По крайней мере, никто не начал доказывать, что это невозможно или не нужно. Судя по лицам, все самым серьезным образом обдумывали вопрос.
– Отвлечь внимание? – предположил Тео.
– Как отвлечь? – спросил Казанова. – Нужно что-то не среднее замутить…
– Шквал наслать. Колдовской вихрь! С долину величиной!
– Древний меня нынче даже не слушает, – покачал головой Горькослад. – Какое там его убедить вихрь наслать…
– Может, удалось бы их в неверном направлении увести, – робко высказалась София.
Пока она говорила, явился Нош, коснулся носом плеча Горькослада, шумно выдохнул.
– Идея неплоха, Нош, только воплотить не удастся, – сказал Вещий.
– А что он предложил? – спросила София.
– Он предложил показать им долину с точки зрения древнего, тогда, мол, они не тронут ее. – Горькослад почесал лосю под подбородком. – Идеалист ты у меня.
– Погоди, – нахмурилась София. – А ведь что-то в этом есть… – Как следует обдумав идею Ноша, она высказалась вслух: – Если прямо так все понимать, верно, не очень жизненно выглядит. Но если бы они вправду увидели… реально увидели клим, каков он есть… – София снова задумалась, нащупывая необходимые слова. – «Древний помнит больше других». Так говорит моя авзентинийская карта. Вот я и думаю… Когда я вышла на край Авзентинии, то увидела прошлое клима. Его воспоминания о том, как он создавался. Я чуть не… – Она мотнула головой. – Они меня волной накрыли! Вот бы удалось сделать так, чтобы все их увидели? Да! – В голове наконец оформлялось нечто внятное. – Через карту памяти! Которая воспоминания клима покажет! Это же должно им мозги на место поставить? Когда они такое увидят, от чего не отмахнешься?..
И она оглядела лица друзей.
– А ведь могло бы сработать, – проговорила Дымка медлительно. – Я видела не так много элодейских карт, но думается мне, что сила в них невероятная… Напитать их воспоминаниями клима – и дать кому-то, кто нужное положение занимает! Генералу Григгсу, генералу Джуну… Глядишь, произведет нужное впечатление, они и остановятся. Хотя бы один…
– Но как такую карту сделать? – спросил Казанова.
Необходимость отвечать не слишком понравилась Дымке.
– Я знаю лишь одного человека, кому это удалось… кто смог сделать карту памяти с воспоминаниями древнего.
И она многозначительно посмотрела на Горькослада.
Он тоже повернулся к ней:
– Слишком опасно это, Сара…
– Уж когда в сомнительное предприятие пускаться, как не сейчас, – сказала она.
– Нам с тобой все равно туда нельзя. Придется им троим управляться, а они слишком плохо подготовлены к тому, чтобы с нею дело иметь… – Горькослад сжал губы в одну черту. – Но может, ты и права. Может, сейчас самое время для подобных безумств…
– Вы о ком, вообще, говорите? – спросил Тео.
Горькослад посмотрел на Дымку:
– Скажи им.
– Ее зовут Бораго, – произнесла Дымка торжественно. – Она живет на севере, в Жутком море, в собственной эпохе, которую сама себе создала. С ней там всего двое живут, ее сестры, Шалфей и Ясень. Те самые, что были изгнаны сперва элодейцами, а потом и нами, жителями Оукринга.
29
Изгои
13 августа 1892 года, 7 часов 57 минут
Я также отметила интересные закономерности в том, как разные традиции представляют зло и добро. Кое-где,
