более незаметно, ее взгляд остановился на мне. Ничего хорошего этот взгляд не обещал.
? Почему вы убиваете нас? ? крикнула я, хоть и знала, что никто ничего не услышит.
Но Роззен уже шла дальше такими же широкими шагами. Я тащилась за ней, потому что меня словно волокло силой. Только годы спустя я поняла, что мы, тени, привязаны к людям, которые виновны в нашей смерти, и к тем, кто удерживает нас в мире живых. Связь с первыми рвется, как только ты узнаешь, как именно тебя убили ? только самые упертые годами ходят за своими убийцами, на самом деле, не в силах никак отомстить или хоть немного испортить им жизнь… Со вторыми все сложнее. Именно поэтому меня вначале швырнуло от Зила к Роззен.
Я, конечно же, подозревала, что никого в Центре не лечат. В лучшем случае выйдешь оттуда этаким растением. Смертность тут была кошмарная, а никого это особенно и не волновало, ведь кто сюда попадал? Отбросы: странники и отступившиеся. Разве что родственники погибших иногда выражали недовольство, но это было редко: попавший в Центр считался позором семьи, и о нем стремились забыть как можно скорее.
Но я думала, что заключенных просто мягко и ненавязчиво подталкивают к мысли о суициде, не мешая и не ограничивая в доступе к снотворному. И для себя твердо решила держаться ? ради Зила. Хоть и сомневалась, будет ли ему интересно растение по имени Зелвитт. Правда, растение должно было получиться спокойное и законопослушное, так что, вероятно, он как раз был бы доволен… Если бы кто сказал мне, что единственной моей зацепкой в этой паршивой жизни будет мой главный мучитель в отряде, ни за что бы не поверила. Он же ни на секунду не оставлял попыток сделать из меня «приличного бойца». Боялась я его просто невероятно. Потом смирилась. А в Центре только и мечтала, чтобы вернуться в отряд под этот всегда осуждающий взгляд.
Нам даже не дали попрощаться. Пару сьюмменсов он тогда попросту сшиб со своего пути, не реагируя на ордер, которым они размахивали у него перед носом. Сьюмменсы, которые отчитываются перед шестнадцатилетним среднеотрядцем, это, конечно, нонсенс, но такой уж Зил. Я поймала его взгляд и мысленно взмолилась: «Остановись. Я ? пропащая, я же знала, что когда-нибудь до всех дойдет, что я — странница. И я сама себя выдала, притом очень глупо. Уж ты-то не порти свою жизнь. К тому же ничем ты мне не поможешь, если тебя тоже посадят». Очевидно, та же мысль пришла и ему в голову, и он замер.
Секунду спустя примчались близнецы Золлан и Зелла, очевидно, чтобы остановить любимого старосту от сопротивления государству, от очередной глупости, сделанной во имя никчемной слабачки Зелвитт. Почти вся группа сбежалась. Лица по большей части были встревоженные или непонимающие, но не торжествующие, что меня даже удивило. Особенно у близнецов, у этих-то ужасных насмешниц! А Зелта, мой главный недоброжелатель… Вот ее почему-то там не было.
И в этот момент я увидела ее, прямо тут, в Центре! Шла себе, как ни в чем не бывало, будто на прогулке.
А ведь нам всем был закрыт доступ в Центр. Тут имели право бывать лишь лица, которым исполнился двадцать один год, и то получившие звание врача, медбрата или научного сотрудника. К тому же репутация должна была оставаться безупречной. Все остальные могли попасть сюда лишь в качестве пациентов. Работа в Центре считалась очень престижной, пределом мечтаний для большинства моих ровесников. А тут вдруг Зелта, никогда не отличавшаяся особым умом, свободно расхаживает, и никто ее даже не остановит. И как только я увидела ее, мне, уже мертвой, стало еще хуже: озноб усилился, я словно замерцала, мне захотелось зажать уши руками и завопить. Крысиная рожа Зелты, конечно, никогда не вызывала у меня особой радости, но все же… Ко мне словно снова возвратились вся боль, весь страх, которые я испытала в том подвале.
Зелта испуганно вытаращилась на Роззен, когда они поравнялись. Они были вдвоем, ассистент и санитары где-то отклеились по пути.
? ИДИОТКА… ? прошипела Роззен и вдруг отвесила ей пощечину. Да такую, что Зелта аж согнулась, схватившись за щеку. ? Ты хоть представляешь, к чему могла привести твоя самодеятельность?
