? Кроме того, было подозрение что ты – эуктор, – пояснил Зи-Эл.
Кто это такие, Налия так и не вспомнила. А когда попыталась было узнать, он просто не поверил, что странники могут не знать таких элементарных вещей. Почти начал ее отчитывать за то, что она про собственную природу не знает абсолютно ничего, и что такой вот подход абсолютно не совместим с жизнью. Налия хотела было возмутиться, мол, это все оттого, что проводник их особенно ничему не учит, но передумала. Вместо этого продолжила расспрашивать про Сьюм.
Дела у них в последние годы шли не очень. Это даже при том, что все вокруг были такие сплошь трезвые, сильные и здоровые, а неугодные сидели под замком.
Почему-то многие, в особенности молодые люди, сходили с ума и оказывались пациентами сьюм-центра. Ученые с жаром бросились изучать этот вопрос, бросились корректировать установки строя, и вот уже лет двадцать в их мире также запрещено использовать цвета, образы, фигуры, вызывающие негатив или агрессию. Почему-то это не сильно изменило ситуацию.
Астрология, как ни парадоксально, здесь тоже имела большое влияние, может быть, потому, что в ней люди находили единственное развлечение. Единственное, что шло вразрез с наукой. Впрочем, отступление это было довольно безобидным, посему быстро обрело такую популярность. Вот как, например, с именами. Поколения исчислялись двенадцатью годами, и для каждого из них выбирали определенные сочетания букв, а иногда слогов. Астрологи утверждали, что это даст поколению возможность жить в гармонии с собой и выбрать правильный путь.
Маразм. Какой маразм. Чем больше Налия слушала, тем больше понимала, что вот уж попала так попала. Вспомнилось ей, что в ее мире тоже все больше и больше «благодетелей» от медицины и политики начинали кампанию за здоровый образ жизни. Вот бы показать им этот Сьюм, посмотрели бы, что бывает, когда народ слишком ратует за правильность. Здесь все, конечно, сильно усугублялось закрытостью общества. Миры второго уровня, они такие… Хотя люди вообще склонны к сочинению самых нелепых законов и кодексов. И к радостному, почти мазохистскому желанию запихать себя и окружающих в некие рамки, зачастую очень тесные, с режущими краями.
? Так почему ты помогаешь мне? – повторила она свой вопрос. Смущало ее то, как Зи-Эл рассказывал про свою систему. Казалось, он вполне одобрял все, что они тут наворотили, за исключением астрологов.
Он молчал, наверное, целую вечность. Будто принимая решение. И Налии почему-то казалось, что еще немного, и он решит, что куда проще избавиться от нее, чем ответить на этот вопрос.
? Мы долго изучали вас, – ответил он. – Я видел странников, и все они, откуда бы они ни были, выглядели куда более довольными своей жизнью, чем мы. Мы узнавали об их мирах, мы приходили в ужас – нам казалось, что они губят свои жизни или проводят их совершенно бессмысленно, травятся веществами, разжижающими разум…
? А все равно счастливее вас, да? – перебила она, с трудом удержавшись от ехидной ухмылки.
Он чуть наклонил голову, все-таки не решившись на полноценный кивок. Налии, честно говоря, после его рассказов немедленно захотелось выйти на улицу и сокрушить все, сделать что-нибудь, претящее правилам Сьюма. Ну, или хотя бы слово из трех букв на заборе написать.
? Продолжай, пожалуйста, – попросила она. ? И что же, в один прекрасный день ты проснулся и решил: «все!» И пошел один такой прозревший, против всех…
? Я не настолько глуп, чтобы бороться в одиночку, – отмахнулся он. ? Среди верхнего отряда много тех… кто начинает понимать.
? Но все-таки почему?
