стараясь еще при этом участвовать в светской беседе.
По счастью, пока подали только легкие закуски и вино, и я обратила внимание, как Винсент ловко жонглирует бокалом, живописуя наши злоключения, но при этом даже не касается губами хрусталя, уж не говоря о том, чтобы отпить глоток. Да и к закускам он не притрагивался – говорить с набитым ртом неприлично, не так ли?
Неужели он чего-то опасается? Яда или чего-то похуже?
– А отчего мальчик ничего не ест? – спросила вдруг принцесса.
– Прошу прощения, сударыня, он не привык к подобным блюдам, поэтому может заболеть. Не беспокойтесь, он сыт, верно, Людвиг?
– Конечно, – совершенно спокойно ответил тот, взглянув на меня снизу вверх. – Только, мама, скажи кухарке, что я не люблю пресную кашу.
– Непременно. – Я быстро взглянула на Винсента. Он был само спокойствие.
– Да вы и сами еще ни к чему не притронулись, – продолжала принцесса. – Попробуйте вино, оно превосходно, верно, Феликс?
Тот кивнул, а я не удержалась:
– А разве вино полезно дамам в интересном положении?
Принц невольно закашлялся. Людвиг весело глянул на меня, зачем-то подержал за руку и заявил с детской непосредственностью:
– Мама, я хочу сестричку!
«Когда же вы успели?» – читался немой вопрос в глазах всех присутствующих. Только Винсент, воспользовавшись моментом, отставил бокал и преспокойно заявил:
– Об этом рано говорить.
Принцесса выдохнула с явным облегчением, а герцог с таким же явным злорадством продолжил:
– Однако могу заверить, что мы приложим к этому все усилия. От моего рода почти ничего не осталось.
«Тебя и одного слишком много!» – подумала принцесса со злостью. Как странно! Откуда мне знать, о чем она думает?
Я покосилась вниз. Людвиг по-прежнему держал меня за руку и лукаво улыбался. Ах вот оно что…
– Ну а поскольку Маргрит никогда не пила вина, ей не следует и начинать, – закончил мысль Винсент. – Верно, дорогая?
– Совершенно согласна с вами, дорогой, – кивнула я. – Боюсь, даже попробуй я этот, вне всяких сомнений, восхитительный напиток, мне все равно не оценить его вкуса. Для этого нужна привычка и умение разбираться в винах, не так ли?
Король явно сдерживал улыбку.
– А это приходит с опытом, – добавила я не без злорадства, – коего у меня, увы, нет, в отличие от присутствующих. Вдобавок, я слыхала, с непривычки может сделаться дурно, а это уж вовсе недопустимо, особенно при ребенке. Какой пример подаст ему мать!
– И отец, – кивнул его величество, явно уловивший что-то странное в нашем поведении.
– Да, ваше величество, – ответил герцог, – не вы ли всегда наставляли меня в том, что негоже достойному мужчине напиваться до потери сознания? И дали мне прочувствовать, каково не знающему меры человеку будет назавтра…
– Надо же! – вставил принц, явно чтобы разрядить обстановку. – Отец, кажется, в моем воспитании что-то упущено!
– Не мог же я отправить тебя в известного рода заведение, не при дамах и детях будет сказано, в сопровождении всего одного оруженосца, – невозмутимо ответил ему отец.
Да, они с Винсентом были невероятно похожи, и я почему-то уверена – в бордель его величество отвел сына лично и напоил тоже. И это наверняка был проверенный бордель, а не портовый притон.
– А Винсента, значит, мог?
Король не ответил, дав понять, что дискуссия о неподобающем поведении окончена.
– Тогда, быть может, приказать подать воды или иной напиток? – поинтересовалась принцесса. – Или фрукты со льда?
– Ваше гостеприимство не знает границ, ваше высочество, – ответила я, – но, право, не стоит беспокоиться.
– Прошу извинить, – вмешался Винсент, понимая, что я уже не знаю, как отделаться от Алисии, – моя супруга недомогает.
– Винсент! – нарочито возмущенно воскликнула я. – Как можно говорить о…
– О несварении желудка, – преспокойно закончил он. – Успокойся, дорогая, здесь все свои.
– Господи, какой стыд…
– Мама, – протянул Людвиг с хорошим чувством момента: я не смогла бы дольше ломать комедию. – А можно мне выйти из-за
