расслабить? Может быть какой-то участок беспокоит особенно? Растяжение, ушибы? Какое масло предпочитает господин? Простое? Оливковое? Специальное? Мед? Для вашей кожи я бы рекомендовала масло шалфея.
– Подсолнечное! – Фыркнул Олег и повернул голову к массажистке...
И почувствовал, как стягивает лицо от дикого бешенства – клан Окаджима таки сумел вышибить его из состояния приятной расслабленности!
Девочка! Подросток! Лет пятнадцать-шестнадцать! Из одежды – один только коротенький фартук на голое тело. Развитые шарики плечевых мышц, рельефные руки, острые ушки, внимательные серьезные глаза. Зеленые.
«Не вешай нос, мечник-сан! Твою мать! Не вешай! Иначе ты сейчас выйдешь на улицу, отберешь у какого-нибудь первого попавшегося ушастого хлыща его железяку и утопишь клан Окаджима в крови! Ты – сенс, ты – сумеешь: пока подтянут боевых роботов, пока поднимут что-нибудь в воздух, пока свистнут сенса-Изуми... Они совсем еб##сь! Они ох##и! Зачем меня провоцировать ТАК? Они же столько сил потратили, чтобы заполучить меня! У них же должен быть мой пси-портрет! Я же не какой- нибудь «золотой мальчик» со столичной планеты, я же детдомовец! Я же порву за ТАКОЕ! Или ТАКОЕ решение вопроса для «ушастых» – в порядке вещей?»
Чувствуя, что вот-вот взорвется, Олег уткнулся лицом в кушетку и закусил махровое полотенце, которое постелил под себя.
«Настоящий мужик – это который сможет и коня на скаку, и в горящей избе...» – Почему-то вспомнилась присказка одного веселого старого, как экскременты динозавров, инструктора.
– Господин? Вам плохо? Где болит? Я сейчас... – Переполошилась девочка.
Думай, мечник-сан! Думай! Чего от тебя ждут? Ну!!
– Ничего не беспокоит, сестричка. – Нормальным голосом сумел ответить он. – Поднять тонус. Масло... Пусть будет шалфей.
Не хватало, чтоб его начали мазать каким-нибудь специальным маслом, которое начисто сорвет крышу сенс-пилоту... Хотя, подмешать нужные вещества в любое другое масло – чего уж проще... Что ж, посмотрим, насколько они дружат с мозгами – подмешивать что-нибудь сенсу...
– Слушаюсь, господин!
Ручки у нее были сильные. Такое впечатление, что при желании она могла любую мышцу в теле взрослого мужика завязать узлом.
Олег кряхтел, стонал и шипел. Спина – мышца за мышцей – наливалась упругой каучуковой силой...
– Перевернитесь, господин!
Олег перевернулся на спину, не забыв проконтролировать положение коротенького полотенца, которое девочка накинула на ягодицы перед началом массажа.
«Скорость ускорения среднего ДСК-18 в четыре с половиной раза превышает таковую для среднего корвета. При этом масса покоя первого меньше только в два раза... Причины: Во-первых, энергетическая установка ДСК-18 эквивалентна четырем силовым установкам ЯДО-викинг, во-вторых... ЭУ ДСК-18 может быть легко демонтирована... Таким образом, даже в полукустарных условиях на базе гражданской модели ДСК-18 в кратчайшие сроки путем переоборудования может быть построен...»
– Здесь массировать, господин?
Резко укололо чувство опасности. А голосок-то у тебя напряженный. Не научили тебя еще, деточка, управлять эмоциями во имя защиты интересов клана. Олег почувствовал, как поползло полотенце с бедер.
– Попробуй, сестричка, – Голосом змея-искусителя промурлыкал Олег. – Сначала ты вылетишь из этой комнаты. Я выброшу тебя отсюда за уши. Да, именно за уши. Потом я выйду следом... Только сначала оденусь... А может и не стану одеваться. И это будет последним днем существования вашего гребанного клана. Я вырежу Окаджима до основания... Подчистую. Я пожалею только детей... если дети еще остались в вашем трахнутом клане... Ну, так что, сестричка? Будем снимать полотенечко ОТТУДА и «здесь массировать» ?
Голос его был тих и ласков. Но столько было в нем сжатой в пружину ненависти и жажды тотального уничтожения, что девчушка отшатнулась к двери и спряталась за спину стоявшей там Изуми. Кстати, опасность резким сквозняком шла именно от нее, от Изуми.
– Кхм... – Кажется, впервые острая на язык Изуми не знала, что сказать.
Впрочем, Олегу больше слов сказала ее поза и положение рук: тело чуть наклонено вперед, готовое сорваться в глубокий выпад, левая рука охватывает горловину ножен и большой палец упирается в шестигранную гарду – цубу, готовясь вытолкнуть меч
