– Хай. – Тихое покорное.
Массажистка тем временем быстрым точным взмахом короткого клинка, извлеченного откуда-то из-под передника, разрезала на Изуми куртку. Сноровисто обколола место вокруг торчащего из живота клинка, сделал укол под левую грудь, добавила два укола в шею.
– Согласно вашим законам, если ты считаешь меня равным себе (а твой поступок говорит именно об этом), твоя жизнь принадлежит мне и я могу делать с ней, что захочу. Так?
– Хай. – Еще более тихое.
А «массажистка» ... (Да какая, к черту, массажистка! Как минимум, высококвалифицированная медсестра с опытом полевой работы под обстрелом!) Девочка обернула полотенцем лезвие катаны и осторожно вытянула его из раны. Бережно отложила катану в сторону.
– Приказываю. Сохранить свою жизнь до того момента, когда я сам решу, что с ней делать. Если ты умрешь без моего приказа – покроешь свое имя и имя клана позором, как солдат, сбежавший с поля боя. И я тогда обязательно позабочусь о том, чтобы твое имя смешали с грязью даже за пределами Восходящих Звезд. Приказ ясен?
– Хай, господин. – Шепот. – Сохранить жизнь до момента, когда господин решит, что с ней делать. Умереть – значит, покрыть себя позором.
Олег отпустил руки Изуми. Если он что-то понимает в этой жизни, то других попыток самоубийства девушка делать не станет.
– Олег-сама... Вы оставили халат за ширмой. – Спокойный голос «девочки» .
– Что?
– Халат. За ширмой. Вы немного не одеты, Олег-сама.
Это она вовремя – на улице послышался скрип тормозов, отрывистые команды и топот ног по деревянному настилу веранды.
М-да... Как-то все по-книжному получается, думал Олег. Что ему делать с Изуми, ставшей теперь согласно местным законам (не обычаям, а законам... конкретно, «Уложению о Чести» , параграф такой-то) почти рабыней. С ее жизнью он теперь может делать все, что угодно... Очевидный ответ альтернативно одаренных личностей, намекающих на то, что можно сделать с красивой рабыней, не принимается: согласно тем же законом он, Олег, властен только над жизнью, «а над Честью властен лишь он сам» .
– Олег-сама...
Олег, завязывая пояс, обернулся.
– Олег-сама, я совершеннолетняя. Мне двадцать один. Чиёко Каванагура. Побочная ветвь клана Окаджима. В вашем полном распоряжении, Олег-сама! – Девочка села на корточки, соединила указательные пальчики и простерлась в долгом церемониальном поклоне.
Вот так вот. Что и требовалось доказать. Члены клана Окаджима, официальной наследницей которого является Изуми-химе, теперь тоже – большие-большие должники Олега. «Олег-сама» . Тьфу!
И – особенно неприятное чувство – кажется его только что переиграли, точнейшим образом просчитав и «втюхав» в кровные должники «маленький, но гордый» клан, который ему совершенно не нужен! Но, получается, Изуми талантливо играла?
Нет, ни разу не получается: чувство настоящей опасности, когда она была готова броситься на него с катаной, если б он попытался завалить Чиёко на кушетку, мертвенная бледность, когда она решилась на сеппуку... Хм...
Неужели их двоих, Изуми и Олега, было так легко использовать втемную, просчитав все их реакции? Ох, посмотреть бы на этого кукловода – личность, видимо, выдающаяся! А личностью этой может быть только один человек – патриарх клана Окаджима – в маленьких кланах крайне редки «серые кардиналы» , так что кроме патриарха никто «кукловодом» являться не может.
Но зачем? Зачем ему потребовалось отдавать свой собственный клан практически в кабалу непредсказуемому «гейдзину» ? «Непредсказуемому» ? Ха! Наивному «гейдзину» только что наглядно продемонстрировали, что ниточки у него разве что только к ушам не прикреплены!
«Не вешай нос, мечник-сан!» – Олег почувствовал, как снова сатанеет. В первую очередь из-за непонимания мотивов действий высшего руководства клана Окаджима. Даже обладание сенс-пилотом (к тому, что у них уже есть Изуми) не могло послужить причиной всей этой интриги...
Картина, представшая перед вбежавшими людьми, была еще та... Массажная кушетка, пробившая ширму и застрявшая в ней, принцесса клана на полу с перевязанным животом, кровь на циновках, меч на полотенце, Олег в халате посреди комнаты и голая девочка, простершаяся перед ним.
