за ними гонятся. Какая интересная у людей жизнь!» Вот только здесь совсем не комедия и уж тем более не водевиль…
Но при все при этом плыву я навстречу опасности и ни на йоту не хочу обратно домой.
Да, там остались мама и отец, друзья… университет, Интернет и прочие блага цивилизации. Мне очень жаль их терять… В первую очередь, конечно, родителей. Только эта мысль и отравляет мне радость от полноты жизни, которую я впервые ощутил. По- настоящему…
Это трудно даже понять, а не то что объяснить. Неуловимый нюанс. Что-то за пределами простой логики, но именно он отличает ребенка от взрослого. Юношу от мужчины. Девушку от женщины. И обычного человека от Человека с большой буквы.
Мне показалось, что я вот-вот ухвачу суть рассуждений за кончик хвоста и смогу размотать этот клубок, но жизнь не имеет сослагательного наклонения и, как Василий Полупуд, предпочитает простое действие многомудрым размышлениям.
– Принимай к берегу, помалу! Типун мне на язык…
Я вздрогнул от неожиданности и вернулся в реальность. Зачерпнул воды и плеснул в лицо, смывая лишние мысли.
– Табань правым, Петро! – снова крикнул Семен. – Уже скоро Девичья крепость. Лучше незаметно подойти, краешком, под самым берегом. Мы легкие, на мель не сядем, а на стрежне лодки издалека видно. Даже со стен.
«Как скоро? Говорили же, к полуночи доберемся?» – удивился я и только потом понял, что погрузившись в раздумья, не заметил, как стемнело. Река в этом обманчива, как и лес. Только наоборот – темнеет позже, зато так же стремительно. Мигнул, а за бортом уже не тучки плывут, а звездные россыпи.
Ближе к берегу течение Днепра значительно ослабело, и лодки пошли со скоростью, не превышающей неторопливую ходьбу. Что, в свою очередь, сподвигло Полупуда немного размяться после сна. Казак сел на скамью, поплевал на ладони… Но не тут-то было. Хватило всего десятка мощных гребков, чтобы мы едва не налетели на первую лодку.
– Суши весла, Василий… – проворчал Семен, когда мы поравнялись с ними и поплыли рядом, почти соприкасаясь бортами. – Мой джура за тобою все равно не угонится. А мне пересаживаться неохота. Да и приплыли мы уже, типун мне на язык. Видишь огни. Вот к ним нам и надо…
В этом месте, куда указывал Типун, к реке спускался длинный и глубокий буерак. Когда-то давно он, скорее всего, был отделен от Днепра широкой перемычкой, но с годами вешние воды и бурные паводки сперва прорвали ее, а потом и пошире промоину вырыли. Остальное завершили человеческие руки. Углубили русло, еще больше расширили, и буерак превратился в небольшую бухту. Фактически неприступную с суши и с отличным обзором со стороны реки.
Кто бы ни надумал поживиться товарами контрабандистов, стражники или другие разбойники – спуститься незаметно сверху, по единственной и весьма извилистой тропинке, или подкрасться вдоль берега – им бы не удалось.
Ну, а кто предупрежден, тот вооружен. Хватит сил и желания – сражайся, не хочешь рисковать – беги. Впрочем, как оказалось, вполне достаточно дважды в год засылать подарок коменданту и можно жить спокойно, как у Христа за пазухой. Ну или, если быть точнее, у Аллаха, поскольку Аскер-паша правоверный мусульманин.
– Эй, на воде! – словно в подтверждение моим размышлениям, донеслось с берега. – Куда правите? Не заблудились, часом? Гавань дальше по течению. Примерно через милю-полторы.
– Добрый вечер добрым людям… – отозвался Типун и закончил фразу какой-то странноватой прибауткой: – Неужто пескарь карася погреться к огоньку не пустит?
– А ты кто сам будешь – пескарь или карась? – уточнили в ответ с берега. Ничуть не удивившись.
– Ни то, ни другое… Окунь, – вполне серьезно ответил казак.
– А-а, ну тогда другое дело… – голос невидимого собеседника сменил интонацию на более приятельскую. – Икры много везешь?
– Как получится… А что?
– Не бойся… окунь. Не из любопытства спрашиваю, а для порядка. Если поклажа большая, но легкая нужна – правь на дальний огнь. А с тяжелой – прям сюда и заворачивай.
– Понял, дружище… Извини… Давненько не заглядывал к вам, вот и не знал, что Салотян порядки изменил, типун мне на язык.
– Не бери в голову, дружище. Не ты один… Недавно так заведено. С весны. Как Чернота бухту под себя взял. Теперь он здесь старший рыбак. Как высадитесь – не погнушайся, загляни к нему. Он любит, когда пришлые уважение выказывают.
– Добро. Мы на дальний костер…
Ничего себе. Прям шпионское кино. Как все серьезно. Это вам не Тортуга и пятнадцать рыл на сундук мертвеца. Пьяная и бесшабашная вольница. Впрочем, я же сам не видел, а знаю лишь то, чего писатели понапридумывали. И уже в Сечи имел
