– В общем, рассказ Карпа на следующее утро был очень убедительный, – снова заговорил Полупуд. – Ведьма каким-то образом смогла упросить его разрешить помыться перед смертью. И так слезно просила, что казак не устоял. Тем более что запрета на купание не было. Если девке можно до ветра ходить, то почему нельзя помыться? Он отомкнул цепь и пошел с девицей к реке. Это видели стражники и могли подтвердить. А вот потом случилось то, о чем Карпо вспоминал не очень охотно. Потому что с трудом помнил… Девка в одежде лезть в воду не захотела. Оно и понятно. Еще и полночь не случилась, а сидеть до утра в мокром кому охота? Стала раздеваться… и вместе с одеждой сняла кандалы… Видимо, в Сечи, возле церкви ее колдовская сила не могла с железом справиться, а поодаль сдюжила. Стражник бросился вязать ведьму, но не тут-то было. Одолела она казака и всю ночь скакала на нем по степи и по небу, как на коне. Только под утро изловчился Карпо да сбросил бесовку с себя. К счастью, в это время они аккурат возле Сечи оказались. Побоялся казак, что ведьма снова в силу придет и, не дожидаясь рассвета, исполнил приговор – казнил вражью бабу. Утопил… А сам едва живой обратно вернулся.
– И что? – я только головой помотал. – Ему поверили?
– Шутишь… – рассмеялся Типун. – Дурных нет, бо повыздыхали давно. Все правильно казаки поняли… В меру собственного разумения. Как разделась девка, не сдержался Хома и ссильничал ее. А чтоб не кричала – сунул головой под воду. И, скорее всего, так разошелся, типун мне на язык… что не заметил, как она захлебнулась. Ну, а дальше – испугался содеянного и выдумал байку, какая первая на ум пришла.
Олеся прижалась ко мне плотнее. Похоже, девушка все еще чувствовала тяжесть оков на ногах и рассказанную историю представила себе гораздо живее, чем следовало. Пришлось взять ее за руку и легонько погладить. Казаки сделали вид, что ничего не заметили.
– И чем закончилось?
– А всё… – пожал плечами Полупуд. – Казнь хоть и преждевременная, но законная, убийством не считается. Карпу кошевой велел всыпать десять буков, для порядка. Поскольку нарушение все же было… и конец истории. Парень наказание принял достойно, а потом завалился в шинок и, наверное, до сих пор рассказывает всем желающим, как мужественно он боролся со злобной ведьмой. Боюсь даже представить, как далеко забредет его язык и что из этого получится…
Глава восьмая
Вроде ничего не особенного произошло, но осадок неприятный на душе остался. С эдаким противным душком. А у кого бы не остался? Считал себя героем и вдруг оказался в роли лицедея… комедианта. Шута горохового! Чего уж там… Думал, что спасаешь девушку, рискуя жизнью… Ну или хоть чем-то рискуя. Причем делая все незаметно, ловко, как и полагается героям. А на самом деле тебя, как ослика за морковкой, водили. Предугадывая каждый шаг и стараясь соломку постелить, чтобы ножку не зашиб…
«Ой, как стыдно!.. Как же я теперь Олесе в глаза смотреть буду? Она ведь теперь бог весть что обо мне думать станет!»
– Эй, ты чего такой смурной, Петро? – Полупуд обратил внимание на мой не слишком веселый вид. – Еще чего приключилось? Помощь не нужна?
– А этого мало? – ответил я, старательно пряча глаза от девушки. – Помогли уже. Спасибо.
Вот же засада. Если б хоть между нами на островке близости не случилось – все бы легче было. А так… Она же меня за помощь, за спасение… м-м-м… благодарила, а я… Самозванец чертов! И главное, – оплату принял сполна. Не погнушался, значит.
– Вот как?.. – удивился казак. Пригляделся повнимательнее и засопел, как бык перед новыми воротами. – Семен, ты это слышишь?
– Слышу, Василий… – отозвался кормщик. – Похоже, парень не в ту сторону загребает. Надо объяснить. А то как бы он от переживаний совсем челн не опрокинул. Типун мне на язык… Сам сделаешь, или мне курс поправить?
– У тебя лучше получится… – Полупуд вытащил трубку и стал набивать. – Говори.
Кормчий не стал спорить, а втиснулся между нами с Олесей и, приобняв обоих за плечи, слегка прижал к себе.
– Слушайте меня оба… Неправильные у тебя мысли, Петро. Дурные, я бы даже сказал. Ты решил, что раз мы все знали, то твоей заслуги в спасении Олеси нет?
Девушка, кажется, только теперь поняла то, что столь тяжким камнем упало мне на душу, и тихонечко охнула.
– А разве не так?.. – огрызнулся я негромко.
«Спасибо, помог, называется. Раньше хоть какая-то надежда оставалась, что Олеся не станет вникать в подробности».
– Невероятная глупость, типун мне на язык! Еще раз говорю: слушайте меня внимательно. Оба! Коли своего ума недостаточно. И больше к этому возвращаться не станем.
Типун как клещами сжал плечо. Видимо, чтобы я проникся важностью.
– Вам доводилось видеть канатоходца на ярмарке?
