вообще ничего сейчас не интересовало, кроме торга. Так что он, скорее всего, даже и не заметил ее.
– Это верно… – Семен вздохнул там многозначительно и скорбно, как и не всякий раввин смог бы. – Мир полон грусти. Поэтому я с нетерпением жду твоих слов, которые возрадуют мой ум и развеселят сердце.
Выпили, не чокаясь. Но, похоже, этот обычай еще не был в моде. Или уже…
– Давай остановимся на десятой части от стоимости всего груза, я думаю – это справедливое вознаграждение за ваши хлопоты? – предложил купец.
– А почему не пятую? – поинтересовался Типун.
– Десятина – то, что даже ваша церковь советует, – усмехнулся Хасан. – Ну, и еще потому, что товар этот чужой. Вы, считай, нашли кем-то потерянное. Не тратились на покупку, доставку… Был бы Ворон жив – какой была твоя доля в добыче? Десять золотых? Двадцать? А я предлагаю пять сотен полновесных султани![32]. За такие деньги можно каменный дом купить, вместе с мебелью и слугами.
Типун, словно раздумывая, потер переносицу.
– Гм… В твоих словах, уважаемый Хасан, есть доля истины. Но не вся… Был бы жив атаман – мы, конечно же, получили бы гораздо меньше. Но нам не нужно было бы думать о будущем. У нас был отряд, байдак… Мы получили бы с тебя, а потом отвезли кожи в Каменец и снова что-то получили. А там новый груз… И так, покуда не пересохнет Днепр или наша земная юдоль не завершится.
– Тысячу не дам… – развел руками «кожевник». – Столько денег у меня нет… – и тут же поправился: – Я имею в виду лишних. Ведь одно дело купить товар, на котором еще и заработать можно. И другое – отдать просто так.
– Батька, дозволь слово сказать? – наклонился я к уху кормщика.
– Не встревай, – отмахнулся тот, но моими мыслями неожиданно заинтересовался Ибрагим.
– Пусть говорит. Как я уже заметил, ученик твой совсем неглуп и не посрамит учителя. Ну, а если вдруг… мы спишем на молодость и неопытность.
– Ты так считаешь? Ладно, – согласился Типун. – Глаголь, отрок…
Я сделал вид, что растерялся. Типа, хотел на ушко, по секрету, а приходится во всеуслышание. Но ничего не поделаешь… Раз наставник велит…
– Я подумал, что купец Хасан не может быть в ответе за те беды, что с нами случились… Ведь если бы так было, кто вообще стал бы возить грузы? Всегда можно сказать, что товар утонул, сгорел или его разбойники отняли, а ты – купец, плати, потому что мы не виноваты…
Система страхования им, похоже, тоже еще была неведома, но в целом ход моих мыслей Хасану нравился. В отличие от Семена.
– Говори толком… – нахмурился кормщик. – А то я что-то ничего не понимаю.
– Сейчас объясню… Не стоит смешивать все в одну кучу. Мы привезли купцу часть товара, вот за эту часть он нам пусть и заплатит. А что ушло на дно – с того ни ему, ни нам прибытку не даст. Вот только товарищей жаль, да байдак справный был… – произнося последние слова, я как бы случайно бросил взгляд на остролицего. Но тот намек понял.
– Хорошо сказано. Просто и понятно. Посему вот мое последнее предложение. Пятьсот цехинов за ключ. Еще сто – на новый байдак. И еще… м-м-м, десять… ладно… пятнадцать. Чтобы помянуть в церкви новопреставленных рабов божьих. Годится?
Типун кивнул и протянул открытую ладонь.
– По рукам…
Но в тот миг, когда Хасан скрепил договор пожатием, быстро добавил:
– А как быть с Чернотой? У нас же нет мушкетов, чтобы с «рыбаком» рассчитаться…
Ибрагим засмеялся и помахал пальцем.
– Ох и хитрющие вы, казаки. Нет, на этом всё. Больше ни одного гроша сверху не будет. Сами свои проблемы решайте. Или не возвращайтесь больше в Кызы-Кермен, если жаль денег. Вы же за товаром уплывете, а почему Ворон передумал – другая история.
– Тем более что байдак утонуть мог не третьего дня, а завтра… – опять-таки себе под нос произнес я.
– Великолепная мысль, – одобрил купец. – Знаешь, Петро… Когда закончишь обучение у Семена, приходи ко мне. Думаю, я найду для тебя подходящую работу. А теперь, когда мы обо всем договорились, осталось назвать время и место.
– Место любое, только не здесь.
– Почему?
