и поцеловал тыльную сторону ладони.
Катрин отбежала подальше и остановилась, лишь уткнувшись в низкий прикроватный столик. С широкой улыбкой, словно говорившей «Никуда ты от меня не денешься!», Ибарра стал медленно приближаться.
— Дорогая! — Он интимно понизил голос. — Вы даже представить себе не можете, как приятно мне было получить ваше своеобразное послание. За ночь — или пять ночей — в обществе такой женщины, как вы, я готов пожертвовать не только всеми своими рубашками, но также брюками и — что уж там! — даже чулками.
Маг с удовлетворением отметил, как сильно девушка побледнела, особенно на числительном «пять». Эх, надо было сказать «десять»! Ну да ладно, он ещё не закончил.
— Вы совершенно неправильно истолковали мой поступок, лорд Ибарра. — Катрин старалась говорить твёрдо, но голос всё-таки дрогнул. Маг подошёл так близко, что она уже ощущала его запах, равно как и тепло, исходящее от обнажённого тела. Чёрные волоски, завивавшиеся забавными колечками у него на груди, уже почти касались её платья. Девушка запоздало сообразила, что и сама одета в неглиже, а это в обществе постороннего мужчины, мягко говоря, неприлично. Почти всё равно что камиза.
— Вы можете звать меня Орландо, — щедро предложил мужчина, начисто проигнорировав суть её слов. — Или нет, лучше Орлуша.
Его тёплое дыхание пощекотало ухо Катрин, и по телу девушки неожиданно пробежала дрожь, вызванная вовсе не страхом. Впрочем, беспокойство быстро победило все прочие чувства.
— Я люблю, когда меня называют так в порыве страсти, — шёпотом пояснил маг. — А знаете, у меня возникла отличная идея. Давайте запрёмся здесь на двое суток. Даже есть и пить не станем. Будем сыты любовью!
Неизвестно, что больше покоробило Катрин — идея провести два дня в мужской постели или же перспектива так же долго голодать, — но она резко обогнула столик, спеша отдалиться от опасно близкого мага, и… упёрлась в кровать. После чего, не удержав равновесия, села на матрас. Ибарра моментально воспользовался ситуацией и склонился над девушкой.
— Убирайтесь отсюда немедленно! — закричала она, зажмурившись от страха.
Ничего не происходило. Лишь спустя пару секунд Катрин сообразила, что стало как-то прохладнее и светлее, и открыла глаза. Ибарра стоял на некотором отдалении, возле накрытого для завтрака стола, и взирал на неё откровенно насмешливым взглядом.
— Если вы ещё раз задумаете подобную выходку, помните о последствиях, — жёстко предупредил он и покинул комнату.
Потребовалась пара минут на то, чтобы Катрин отдышалась и хотя бы относительно оправилась от потрясения.
— Это ему так просто не пройдёт, — прошептала она, гневно глядя на дверь.
Ранний вечер в замке Орландо Ибарры никак нельзя было назвать тихим. От шума, царившего в гостевом зале с длинным дубовым столом, вряд ли возможно было укрыться даже в самых удалённых комнатках верхних этажей. Эмоциональные возгласы, громогласный хохот, звяканье посуды, стуканье тяжёлыми кулаками по столешнице, скрежет передвигаемой по мере необходимости мебели. Вино лилось рекой, число открытых карточных колод перевалило за десять, медные, серебряные и золотые монеты кочевали из кармана в карман.
В этой обстановке безудержного веселья, каковую возможно наблюдать лишь в компании холостяков, никто поначалу не обратил внимания на хрупкую девичью фигурку, появившуюся из одной двери и принявшуюся медленно продвигаться через зал к двери противоположной. Собственно говоря, фигурка была не такой уж и хрупкой (речь шла о девушке рослой и статной), однако казалась таковой на фоне тридцатиструнной и (что в данном случае более важно) двадцатикилограммовой арфы, которую вошедшая потихоньку толкала по каменному полу. На лбу девушки блестели капельки пота, и она то и дело останавливалась, чтобы утереть его рукавом изящного платья. Бедняжка тяжело дышала и явно шла из последних сил, но сдаваться не желала и упорно, шажочек за шажочком, продвигалась к цели.
К тому времени, как девушка преодолела четверть намеченного пути, к её действиям уже было приковано внимание всех присутствующих. Некоторые мужчины, из тех, что ещё были относительно трезвы, повскакивали с мест. Хозяин праздника мрачно взирал на барышню, сложив руки на груди.
— Леди, вам же тяжело!
— Позвольте, я помогу!
— Такие тяжести не предназначены для женских рук!
Забросив еду, выпивку и карты, кавалеры столпились вокруг девушки.
