упасть.
– Ты скажи, зачем в бой кинулась? Без Камертона…
– А вам что за дело? Кинулась и кинулась…
– Раздевайся!
Отряд изумленно воззрился на капитана. Первым понял Ян:
– У тебя одежда плавится!
Ставр скинул куртку и протянул Эре. Воды, чтобы смыть кислоту, не было, и она продолжала разъедать ткань. Еще чуть-чуть, и прожжет насквозь, добравшись до кожи.
– Обойдусь.
– Нет, не гордая, – заключил капитан. – Просто дура.
– А ты – живой. – Девушка отвернулась, оглядывая поле боя. – О! Вот вы где!
Вопль восторга относился к ножнам, откинутым в горячке боя в сторону. Мечи заняли свое место на бедрах, и Эра заковыляла по раскуроченной тропинке, словно не замечая протянутых рук.
А в небе уже стрекотал вертолет.
– Быстро! – Ян задрал голову, наблюдая над зависшей в воздухе машиной.
– А толку? Если бы не она, – Дмитрий кивнул в сторону не обращавшей внимания на вертушку девушки, – мы бы его не встречали.
Пилоты, осмотрев поле боя, опустили машину почти к самым вершинам деревьев. И спустили трос с обвязками.
– Эра!
Девушка даже не обернулась. Продолжала мерить шагами каменистую землю.
– Может, хватит дурью маяться! – Ставр посмотрел на удаляющуюся спину и решился: – Ну, признаю: был не прав. Извини.
Не подействовало.
– Так, ребята – вы поднимайтесь, а я сейчас. – И командир побежал догонять упрямицу.
– Так и будешь бегать?
– Я не бегаю. Я гуляю.
– Тогда, может, прогуляемся вместе?
– Опять спину подставлять будешь?
– А надо? Да подожди ты!
Эра остановилась. Она устала, ожоги болели, и голова словно превратилась в филиал оркестровой ямы. Хотелось лечь прямо тут, под сосной, на опавшую хвою и заснуть, слушая ветер. Но еще больше хотелось покоя.
– Эра, давай в лагере поговорим?
– Я не хочу разговаривать, капитан. Устала я, понимаешь?
– Понимаю. Поэтому… может, лучше вертолетом, а? Быстрее до кровати доберешься. И до врачей.
Ставр ненавидел себя за эти уговоры. Чего расстилается? Схватить, запихнуть в обвязку и дать отмашку. И плевать, пусть орет и брыкается, он все равно сильнее. И к тому же отвечает за отряд. А она – его часть.
Зуммер коммуникатора прервал перепалку. Эра скривилась, увидев сообщение, и, развернувшись, заковыляла обратно.
– Как же вы все меня достали!
Почему-то Ставру эти слова показались музыкой.
В вертолете Эре не помешали заснуть ни стрекот лопастей, ни тряска. Пристегнувшись, она доверчиво обвисла в объятиях ремней, иногда поеживаясь от холода. Ставр укрыл ее своей курткой.
Во сне лицо расслабилось, исчезла гримаса вечного недовольства… Чуть приоткрытый рот придавал Эре какой-то беззащитный вид, а выпавший левый наушник усиливал это впечатление.
Ставр забрал пуговицу динамика, боясь, что она затеряется, пока хозяйка спит. Ему стало интересно, что же с таким фанатизмом слушает их Прима.
Барабанный рокот задавал ритм, то усиливался, то затухал… Сдвоенные, строенные удары перемежались длинными паузами, и тогда мелодию подхватывал вибрирующий плач флейты.
Капли дождя ударяли о воду, и ветер играл с листвой. Грозовые раскаты сменялись шепотом тростника…
