уверенность. Эра, думаешь, я не знаю, почему за последние месяцы резко возросло количество остановившихся Прорывов? Поверь, твой дядя не настолько туп, чтобы не сложить два и два.
– Так вот зачем меня перекидывали из части в часть…
– Именно. А теперь я бы очень хотел услышать объяснение.
Эра тут же замкнулась:
– А нечего объяснять!
– Разве? – Бровь генерала насмешливо изогнулась. – Только не говори, что ты встала на тропу войны и мстишь проклятым ктулху за смерть сестры.
– Не буду, – легко согласилась Эра.
– А теперь серьезно. Какого черта ты ломишься в бой одна, без поддержки? Жить надоело? Надоело, да? – Голос Главнокомандующего вдруг охрип. – Не смей! Слышишь? НЕ СМЕЙ!
– А то что? – Эра устало опустилась на жесткий стул. – Накажешь? Так не боюсь я.
– Ох, девочка моя… – Руки генерала безвольно повисли вдоль тела. – И что же прикажешь делать? Одна дочь погибла, вторая тоже… на грани. Что посоветуешь старому, убитому горем отцу?
– Оставить вторую дочь в покое и смотреть, как она радуется жизни.
– А ты сама в это веришь? К тому же, Эра, пойми, я не только твой опекун. Я главнокомандующий Объединенной Армией Спасения. Я просто не имею права отпустить тебя восвояси. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, что ты такое есть.
В голосе Эры послышались слезы:
– А по-другому нельзя? Не выдержу я еще раз этот гребаный госпиталь!
– Так я же и предлагаю – давай в санаторий! И Гамму твою заодно, чтобы не скучно было. Чего кривишься? Они тоже там нужны. Ладно, иди собирайся. Отбываем через три часа. Вернее, – генерал посмотрел на висящие над дверью старые, еще со стрелками, часы, – через два часа пятьдесят шесть минут. Не опаздывай! И давай сюда своих архаровцев.
В приемной на Эру воззрились четыре пары глаз. Она мотнула головой в сторону двери:
– Идите уж…
И выскользнула на улицу.
Пятнадцать минут ушло на душ, столько же на сборы. У Эры возник соблазн рухнуть на кровать и проспать до самого отъезда, но нужно было еще поменять испорченную ктулху форму.
Штаны цвета хаки, оливковую футболку и такую же летнюю куртку подобрали легко, а вот с ботинками оказалось сложнее. У Прим они были особого кроя – с толстой, глубоко рифленной подошвой и очень высокие, почти до колена. И подбирали их очень тщательно – от того, насколько хорошо сидела на ноге обувь, зависело очень многое.
Но на Эру, с ее крохотной ступней с высоким подъемом, на складе ничего не было. Пришлось оставить старые ботинки, благо подошва не сильно расплавилась.
Но потраченного времени было жалко до слез – девушка чуть не падала от усталости. Ставр, увидев, как она вытаскивает из комнаты сумку и рюкзак, перехватил поклажу:
– Хватит ерепениться.
Эра бессильно посмотрела вслед, но спорить сил уже не осталось.
Вертолет ждал, уже готовый к взлету. Лопасти медленно крутились, ровно с такой скоростью, чтобы не сдуло подходящих к нему людей. Генерал уже занял свое место, но как только Эра уселась, сам пристегнул ей ремни.
– Хватит геройствовать. Спи!
Девушка благодарно улыбнулась и положила голову на подставленное плечо.
– Остальным тоже – отдыхать.
Мужчины тут же воспользовались разрешением старшего по званию. Утренний марш-бросок, обеденный бой… Все это требовало восстановления сил. Не прошло и десяти минут, как все пассажиры, исключая генерала, мирно спали.
К санаторию подлетели на закате. Генерал осторожно потряс Эру за плечо, указав на иллюминатор. Она наклонилась, оглядывая новое место жительства.
Нереально синее море с кромкой ослепительно-белого песка по краю. Но сейчас он казался золотистым из-за лучей заходящего солнца. Как и махина главного корпуса – гигантский парус вырастал из зеленой пены деревьев, окруживших постройки. По стеклам плясали солнечные зайчики, и казалось, внизу – игрушка, усыпанная алмазами причуда миллионера.
