импотенции, он пишет выше всяких похвал.
Марина вздохнула.
– Грубый ты все-таки, Юра. Нечуткий. Откуда ты знаешь, вдруг я графоманю в свободное от работы время? Очень обидны твои слова для немолодой начинающей писательницы.
– А ты графоманишь? – Я скептически посмотрел на Марину. – Как по мне, бумагомарание – не твоя стезя. Тебе бы больше пошло рукоделие. Но не привычное, а с масштабом, вроде плетения ковров. Ты никогда не пробовала плести ковры?
Ведьма засмеялась. Посерьезнела. Склонила голову набок.
– Иногда ты меня и впрямь пугаешь. Плела, и не одно столетие. До сих пор к крючкам возвращаюсь. Вроде и надоело, и соткала все, что хотела, а руки просят. И душа… Но ты-то откуда узнал? Потаенное на люди не выставляю.
– Просто предположил.
– Страшный, страшный ты человек… А хочешь, подарю тебе один? Сам выберешь, у меня осталось несколько экземпляров.
Я улыбнулся.
– Первое правило мага – никогда не принимай даров от ведьм.
Марина вздохнула.
– И правильно. Я бы обязательно какую-нибудь дрянь в нити вплела. А откуда такие правила? Горький опыт?
– К счастью, чужой. Видал я магов, которые себя шибко умными считали. Думали, что все чары распутают, все хитрости учтут. Я же никогда не любил играть на чужой площадке. Магам – магово, ведьмам – ведьмово. Признаться, я даже на пельмени смотрю с некоторой опаской.
Марина хихикнула.
– Параноик. Ничего я с этими пельменями не делала. И со сметаной. И со специями. Так что ешь спокойно. Ты у меня в особом списке.
– Особом? – Я добавил пол-ложки сметаны; пельмени и впрямь оказались бесподобными.
– В списке Иных, лгать которым я бы не стала. И колдовать в их присутствии тоже. Разве что речь пойдет о вопросах жизни и смерти. – Марина подумала и добавила: – Моей.
– Польщен. – Я с грустью посмотрел на три оставшихся пельмешка и заказал вторую порцию. – И насколько велик список?
– Если брать Россию и Темных, кроме тебя, там четыре имени. Есть еще пара кандидатур, но им нужно немного подрасти.
Я сокрушенно покачал головой.
– Думал, ты скажешь что-то вроде: «Только двое – ты и Завулон». Польстишь, так сказать.
Марина развела руками.
– Уж не взыщи, такова оборотная сторона честности. Но я обязательно начну с мелкой лести при нашей следующей встрече.
– Заметано. – Я снова потянулся за сметаной.
Заведение, выбранное Мариной, пустовало. Уж не знаю, ведьма ли постаралась, или ресторанчик еще не обзавелся постоянной клиентурой. На мой взгляд, одни пельмени стоили всего меню многих популярных заведений.
– Ты знакома с владельцем?
Марина усмехнулась.
– Хочешь переманить повара? Извини, не выйдет. Совладельцем числюсь я, и местный маэстро моя находка. Хотя и остальной коллектив прекрасен.
– Не сомневаюсь. – Я вернулся к обеду.
– Так с чем ты, Юрий, пожаловал? – Ведьма разлила водку.
– Скорее, зачем. – Мы чокнулись и опрокинули стопки. Как ни странно, алкоголь способствовал грядущему разговору. – Хочешь верь, хочешь нет, но общение с тобой странным образом прочищает мозги.
– Не поняла, – посмотрела на меня с удивлением Марина.
– Да ничего сверхъестественного. После наших разговоров, пусть на отвлеченные темы, у меня всегда ворох идей. А сейчас мне просто необходимо вдохновение.
Марина совершенно искренне рассмеялась.
– Прости, Юрий. Прости, честное слово. Никогда бы не подумала, что способна быть чьей-то музой. Платоническая геронтофилия… Прости великодушно. – Она, рывком перевернув бутылку, вновь наполнила стопки. Под одной растеклась крошечная лужица. – За вдохновение!
