– А то я не помню! – Локк рассеянно постучал сухарем об стол. – Ох, ладно. Все-таки пять лет прошло. Может, она научилась признавать поражение. Или сноровку подрастеряла.
– Ага, а у меня из задницы сейчас вылезет ученая мартышка и нальет нам с тобой по стаканчику аустерсалинского бренди, – вздохнул Жан.
Над Амателем занималась заря. Восточный горизонт застила золотисто-оранжевая дымка, а кобальтовая синь небес отражалась в темной глади озера, по которому скользили рыбацкие лодки; треугольный белопенный след за кормой делал их похожими на стрелы в замедленном полете. С левого борта «Небесного скорохода» уже виднелся Картен – до города оставалось чуть меньше полумили.
Жан, стоя на шканцах, глядел на белые городские террасы, обрамленные рядами кипарисов, олив и ведьминых деревьев и подернутые серебристым маревом утреннего тумана, и с болью в сердце вспоминал Каморр. У причала высился каменный маяк с огромными фонарями – их уже притушили, и теплое золотистое сияние омывало лишь самую верхушку башни.
Локк, опершись на леер гакаборта, смотрел на город и сосредоточенно жевал кусок твердого сыра, обернутого ломтем ростбифа. Всю ночь Локк не спал, а взволнованно расхаживал по каюте, опускаясь на койку, лишь когда ноги его больше не держали.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Терпение.
На этот раз архидонна не стала возникать ниоткуда, а подошла к приятелям, как все нормальные люди, по палубе, кутаясь в накидку и шаль.
– Как оплеванный, – ответил Локк.
– Радуйтесь, что живы остались.
– Угу, я ваш тонкий намек понял. Не волнуйтесь, задание будет исполнено.
– А я и не волнуюсь, – улыбнулась она. – О, вот и наша причальная команда прибыла.
– Причальная команда? – переспросил Жан.
К «Небесному скороходу» направлялась длинная шлюпка с двадцатью гребцами на веслах.
– Они приведут корабль в порт, пришвартуют, паруса уберут и всю остальную скучную, но необходимую работу выполнят, – пояснила Терпение.
– А что, колдовать вам сегодня не хочется? Лень пальцем шевельнуть? – съязвил Локк.
– Видите ли, мы, картенские маги, едины в убеждении, что наше искусство не предназначено палубы драить.
В причальную команду входили вполне обычные матросы. Двое тут же встали к штурвалу, а остальные разошлись по палубе. Терпение поманила Локка и Жана к себе.
– Топорики при вас, Жан? И все ваши бумаги тоже?
– Да, конечно.
– То есть к высадке вы готовы. В таком случае мы с вами незамедлительно отправимся в порт.
Шлюпка, в которой остались четверо гребцов, покачивалась у левого борта. Жан и Локк споро спустились по высадочной сетке, и даже Терпение без особого труда преодолела семь футов до шлюпки, – очевидно, боцманская люлька требовалась ей лишь для подъема на борт.
– На причале ваши люди дожидаются. – Терпение уселась на скамью в шлюпке. – Им известно, что дело не терпит отлагательств.
– Наши люди? – переспросил Локк.
– Совершенно верно. Преданные вам люди, которые с сегодняшнего дня целиком и полностью находятся в вашем распоряжении.
– И они будут делать все, что мы им прикажем?
– Абсолютно все. Естественно, в пределах разумного. В озере по вашему повелению топиться никто не станет, однако же, поскольку вы фактически возглавляете избирательную кампанию партии Глубинных Корней, вам будут беспрекословно повиноваться все партийные чиновники, а все кандидаты будут вам ноги лобызать.
Гребцы оттолкнули шлюпку от борта «Небесного скорохода» и направили ее к причалу, освещенному фонарями.
– Это Понта-Корбесса, наша пристань, – пояснила Терпение. – Как я понимаю, о городе вам почти ничего не известно.
– Мы никогда не горели желанием узнать о Картене побольше, – проворчал Жан.
– Ваши новые помощники вам обо всем расскажут, так что через пару дней почувствуете себя как дома.
– Да уж, – фыркнул Локк.
– Кстати, хотелось бы еще кое о чем упомянуть…
