последние дни принцесса смотрела на него совершенно по-другому. Больше не пыталась лезть в пикировки, сколько он ее ни подначивал, и в поведении девушки нет-нет да и проскальзывал интерес и уважение.
А ведь судьба предоставила Джину отличный шанс избавиться от навязанной отцом невесты. Достаточно было просто уйти сегодня из этого переулка. Не вмешиваться в драку, дать отбросам закончить то, что они начали. Вряд ли, натешившись, они отпустили бы девушку живой.
Вот только после такого оставалось бы только удавиться от стыда.
Старший принц Аль Самхан отнюдь не был святым. Он умел при необходимости действовать жестко и идти на сделки с совестью. Но такое невмешательство попахивало запредельной подлостью. Он бы никогда не простил себе бездействия.
Ладно, отношения с принцессой еще можно поправить (а вернее будет сказать, испортить) пренебрежением и откровенной грубостью. Стоило начать с них с самой первой встречи. Последняя из рода Риндзин не из тех, кто прощает унижения.
«Матушка» вернулась с подносом, уставленным скляночками и баночками.
— Возьмите, господин. Надеюсь, с вашим братом все будет хорошо.
Джин поблагодарил женщину улыбкой и парой серебряных монет, но от помощи отказался — не хватало еще, чтобы женщина увидела забинтованную грудь «младшего братишки».
У входа в комнату Джин поставил поднос на пол и прислушался.
Нет, не показалось. Из-за двери доносились сдавленные рыдания.
Он намеренно громко отодвинул створку, но девушка так и не подняла головы. Тэруко сидела на матрасе, съежившись, спрятав лицо в ладони.
Несчастная и беззащитная; под тонкой кожей проступали ребра, на плече наливался всеми оттенками фиолетового здоровенный синяк. В мужской одежде и без косметики Тэруко выглядела маленькой и уязвимой, словно нарисованное по всем канонам придворного этикета лицо и тяжелые церемониальные одежды были броней принцессы.
Заготовленная грубость замерла на языке. Сказать его сейчас было все равно что ударить девушку. Вместо этого ему захотелось обнять свою нежеланную невесту. Утешить ее, успокоить, помочь выплакаться.
Опасное желание. Давать ему волю — подлость.
Он вздохнул, поставил поднос и опустился рядом.
— Не реви. Это не так уж и больно.
Она дернулась, возмущенно глотнула воздух и прекратила плакать. Резко, будто по команде.
— Я не от боли.
— А, ну да, конечно.
В ответ на его снисходительное замечание принцесса зашипела, а Джин невольно залюбовался ею. Темперамент! Мгновение назад рыдала и вот уже гневно сверкает глазами.
Внушительное впечатление портило жалобное пошмыгивание и покрасневший нос.
— Дайте руку, принцесса.
Тонкая и нежная кожа с проступающим под ней рисунком вен только усиливала ощущение слабости, исходившее от девушки. Даже заметный без одежды рельеф мускулатуры, намекавший, что принцесса уже не один год упражняется с катаной, не делал Тэруко менее женственной. В мыслях Джин стянул с ее груди дурацкую повязку, а потом и хакама. Представшая в его воображении картинка была до того хороша, что он чуть не облизнулся. А тело мгновенно откликнулось на нескромные мысли совершенно однозначным образом.
К демонам все! Джин чуть не выругался. У него не было женщины… да с той самой проклятой кицунэ. Это сколько месяцев прошло? Четыре или уже пять?
Чтобы отвлечься, он сосредоточился на ране. Еще раз промыл ее, потом смочил бинт в саке.
— Будет щипать, — предупредил он намеренно насмешливо. — Так что не ной.
Принцесса презрительно фыркнула. Совсем как задиристый, но не уверенный в себе мальчишка.
Обработку раны она вынесла без единого стона, только иногда шумно выдыхала сквозь стиснутые зубы, но лучше бы жаловалась. Близость полуобнаженной девушки вызывала навязчивые мысли и желания. И возбуждение, чтоб его, не спешило уходить. Кажется, кто-то слишком долго пренебрегал рукоблудием.
Он помотал головой и заговорил с Тэруко, стараясь, чтобы голос звучал жестко:
— Зачем вы пришли в «квартал ив и цветов», ваше высочество?
Тэруко дерзко фыркнула:
