— Пусть остается.
Все время, пока фрейлина и принцесса собирались на вечернюю прогулку на лодках, Мия провела у двери, приникнув к ней ухом. «Скорей! Скорей!» — мысленно поторапливала она девиц, а те то уходили, то снова возвращались, позабыв веер, накидку, мандариновое масло от комаров.
Как же долго длятся всегда женские сборы!
Уже перед тем, как вся пестрая компания девушек покинула крыло, в комнату заглянула Хитоми.
— Привет, — сказала она, просовывая голову внутрь. — Ты не спишь?
— Н-нет, — ответила Мия. Она едва успела отпрыгнуть от двери, заслышав шаги.
— Грустишь?
— Почему? Ах да, грущу. — Девушка неубедительно изобразила печаль. — Но я уже привыкла, — никаких лилий, — добавила она.
Взгляд, как назло, упал на туалетный столик, где среди баночек с пудрой и толченым углем стоял граненый флакон.
Мия обмерла и мысленно поклялась выбросить притирания с эссенцией водяных лилий, как только за Хитоми закроется дверь. Хорошо еще, что Тэруко не запомнила ее духов!
— Не печалься, это только один вечер. — Хитоми сочувственно улыбнулась. — Хочешь, я привезу тебе подарок?
— Я…
Из коридора раздался резкий окрик принцессы: «Хитоми!»
— Иду, госпожа!
Девушка воровато оглянулась, шепнула «я привезу!» — и захлопнула за собой дверь.
Выплеснутая на голову миска ледяной воды заставила его вынырнуть из беспамятства.
— Просыпайся, — раздался резкий мужской голос. — Хватит дрыхнуть!
Нобу вскрикнул, сел и заморгал. Холодные струйки неприятно защекотали шею, ручейком потекли за шиворот.
— Где я? Вы кто?
Он пригляделся к круглолицему, бритому налысо мужчине и изумленно разинул рот.
— Харуки? — неуверенно переспросил Нобу. — Это ты?
Большую часть времени в яме стояли густые сумерки, но временами крышку приподнимали, чтобы спустить еду и воду для узников, и Нобу успел разглядеть внешность собрата по несчастью. Он неплохо запоминал лица и сейчас мог бы поклясться, что перед ним тот же самый Харуки, бок о бок с которым Нобу провел почти неделю. Тот самый Харуки, который отдал на прощанье Нобу свои обноски.
Но как он переменился!
Словно вырос и раздался в плечах. Черты лица стали жестче, заострились. Вместо вечной смешинки в глазах теперь горело серое пламя. Нобу попытался вспомнить клан, магия которого окрашивала радужку в серый, но не смог.
И пусть Харуки по-прежнему был одет в простую черную одежду для тренировок, без всяких узоров и вышивки, сам его вид и осанка не оставляли сомнения — перед Нобу стоит не безобидный воришка, а благородный человек. Самурай и воин.
— Харя, что происходит? Что все это зна…
Пощечина обожгла лицо.
— Не «Харя», — сквозь зубы процедил Харуки, — а «господин Абэ».
Нобу вздрогнул. Имя уничтоженной гильдии синоби слишком тесно было связано с кланом Абэ. А обидная пощечина прочистила мозги, заставила вспомнить о магии теней.
Ее еще называли «серой».
А в следующую минуту он наконец понял, что все это было не случайно. Одни боги знают, зачем Нобу потребовался гильдии синоби, но воины тени — таинственные и неуловимые — вызволили его из заточения.
Он даже почувствовал прилив гордости. Он нужен синоби! Именно он — Нобу Такухати, ведь они вытащили его, а не его старшего брата.
Юноша с запозданием поднялся и поклонился, как младший старшему.
— Когда мы сидели в яме, вы разрешили называть вас Харей.
Синоби перевел взгляд куда-то за спину Нобу:
