— Мне тоже. Иди за мной, Мия.
Он перехватил нагинату, удерживая ее уже не как посох, но как оружие.
У него же пальцы сломаны! Половина костей еще не срослась толком. Ему не удержать тяжелое древко в бою!
Мия закусила губу, чтобы не сказать лишнего. Акио только злился, когда она умоляла его быть осторожней. Словно не желал признавать собственной слабости.
На деревянных балках, укреплявших стены туннеля, росли грибы. Кое-где зачарованное и пропитанное смолой дерево прогнило в труху. В таких местах каменная кладка была разрыта и вынута, словно здесь орудовал гигантский крот. Из черных провалов тянуло падалью. Мия ежилась и стремилась проскочить мимо них поскорее. Все казалось, что вот-вот из этих страшных нор вылезет что-то древнее, жуткое.
Путь был долгим. Сначала туннель шел под уклон, потом начался резкий подъем. Стало суше, и мох, покрывавший стены густым ковром в начале пути, почти исчез. Теперь стены и потолок укутывала паутина — невероятно густая и плотная, похожая на белые пряди шелка-сырца.
Они уже подходили к другому концу туннеля, когда за спиной раздался мелодичный женский голос:
— Куда вы, путники! Подождите!
Акио остановился. Не слушая возражений девушки, толкнул ее за спину и выставил перед собой нагинату.
По тайному ходу навстречу им плыла женщина.
Она была одета в белое кимоно, не шла, а словно плыла над полом, и контуры тела слегка светились, как бывает у призраков.
Юрэй? Неупокоенный мстительный дух?
Правда, волосы незнакомки не свисали черной и страшной паклей, а были уложены в изысканную прическу. Она была свежа и до того красива, что сердце замирало. Словно земное воплощение богини Аматэрасу. Ухоженные ручки сжимали полированное тело цитры. Кимоно тянулось за спиной длинным шлейфом, придавая женщине сходство с белой гусеницей.
— Стой! — приказал Акио, поднимая оружие в боевой позиции. — Еще шаг, и я разрублю тебя надвое.
Жалкая угроза для того, кто и так уже мертв. Но что еще он может сейчас сделать? С блокаторами на руках.
Женщина остановилась. Лицо сложилось в обиженную гримаску.
— За что? Я всего лишь хотела пригласить вас в свой дом. Угостить чаем, развлечь.
Увенчанные острыми коготками пальцы погладили струны. Туннель заполнила дивная, ни на что не похожая музыка.
— Отступай! — резко бросил Такухати Мии через плечо и сам попятился.
Нет, не юрэй. Хуже.
Дзёрогумо — женщина-паучиха. Она заманивает мужчину игрой на цитре, обездвиживает и оплетает сетью, чтобы совокупиться с ним, а после отложить в еще живое тело яйца. Несчастная жертва остается в сознании и чувствует, как внутри нее растут мерзкие личинки.
— Куда же вы? — жалобно воскликнула женщина и сделала пару шагов вперед. Сквозь чарующие звуки музыки Акио различил характерный хитиновый треск.
— Уходи! — с угрозой произнес он. — Или я тебя убью.
Низкий и сладкий смех был ему ответом.
— Ты же на ногах едва стоишь, самурай. Пусть женщина идет, а ты оставайся. Я исцелю раны музыкой и ублажу тело ласками.
И снова перестук хитиновых лапок по камню и тихий стрекот.
Тварь! Не будь на нем блокаторов, Акио легко бы уничтожил паучиху.
Он пятился, не сводя с монстра взгляда. Лишь бы Мия снова не начала дурить, не полезла сражаться. Но девочка послушно отступала по коридору и не лезла в бой. Умница.
А музыка все звучала. Оплетала, окутывала, искушала. Звала с собой и за собой.
Он чуть было не пропустил мгновения, когда из цитры вылетели серебристые нити. В последний момент взмахнул нагинатой, резкий удар лезвия снизу вверх рассек паутину, волокна опали на камень, а смех женщины-паучихи сменился шипением и возмущенным треском.
Акио тоже зашипел. От удара и без того немеющие пальцы свела болезненная судорога. Он чуть не выронил древко и мысленно снова проклял палачей Ясукаты. Ледяной Беркут сделал еще шаг назад и наткнулся на девушку.
— Почему встала? — сквозь зубы спросил он, не отрывая взгляда от дзёрогумо, которая уже оправилась от удара. И, кажется,
