Завороженная невероятной красотой камня, сама не понимая до конца, что делает, Мия протянула руку, чтобы коснуться его…
Это было похоже на плавное падение, на нырок в неоглядную бездну, полную фиолетового огня. Скольжение в потоках и струях, слияние с ними, растворение в водах — не синих, подсвеченных солнцем водах мелководья. В темных, аметистовых и пурпурных, глубинных могучих течениях и потоках. До поры внешне спокойных, равнодушных, но способных в одно мгновение вырваться в остервенелой, неостановимой ярости стихии.
Есть ли что-то на свете мягче и послушней воды? Она покорна, впускает в себя человека, принимает форму сосуда и бежит туда, куда ее гонит ветер.
Есть ли что-то на свете сильней и норовистей воды? Пробовал ли кто запереть могучий горный поток, остановить волну, утихомирить шторм?
Сила. Страшная, глубинная, неохватная, бесконечно могущественная, женская. Сила шторма, наводнения, цунами. Способная снести и уничтожить любое препятствие.
«Наконец-то!» — громом выдохнул Дракон Океан, вливаясь в Мию. Наполняя, меняя ее. Блеснула на солнце чешуя, вспенились усы, свились кольца гигантского, толщиной с могучий дуб, тела. Гибкого и стремительного, словно тело змеи или угря.
Дракон Океан повернулся, повел носом, похожим на нос хищной рыбы, принюхался и выпустил две струйки пара из ноздрей.
Рядом был враг. Враг давний, опасный, дракон не раз изведал на себе безжалостную силу его клыков и когтей и теперь жаждал реванша, Снова сойтись в великой битве, доказать, что сильнее.
Но было еще что-то… Человек, лежащий без сознания в дальнем углу храма. И второй, идущий к нему с обнаженным мечом. Они не были важны, ничто сейчас не было важно, кроме врага — огненно-рыжего, в черных полосах, завладевшего обманом чужим сокровищем.
…Сокровищем?
Маленькая, совсем крохотная часть дракона встрепенулась. И надрывно закричала, потребовала спасти, защитить того, лежащего без сознания.
Проще сделать, чем бороться с собой.
Дракон недовольно фыркнул, шевельнул хвостом и сбил человека с мечом с ног. Но человек не успокоился. Заорал что-то протестующе, ударил магией. Дракон едва успел поставить щит, оберегая того, второго. Содрал с вредной козявки магическую защиту, выпил родовую силу. Удар хвоста вышвырнул человека с мечом во двор храма. Он упал и остался лежать рядом со статуей собаки у чернеющего в стене проема.
А тигр зарычал и прыгнул сверху на дракона, терзая его клыками, когтями. Раздалось шипение, и храм наполнился обжигающе горячим паром, как в бане. Дракон взревел, перевернулся на спину, силясь подмять противника, но тот успел вовремя отскочить. Они замерли друг напротив друга, готовые в любой момент атаковать.
Грядет славная битва!
Шин Ясуката медленно раскрыл глаза. Все тело, каждая косточка болела и ныла. Он скорчился и задохнулся, вспоминая леденящий ужас встречи с силой, для которой и сам Шин, и любой другой человек были не более чем ничтожными песчинками.
Над головой раздавалось рычание и вой, тело обдавало то иссушающим жаром, то нестерпимо горячим паром. Шин рискнул приоткрыть глаза и снова зажмурился.
Враз потемневшее небо в лиловых и багровых вспышках. Страшное. Словно сама пресветлая Аматэрасу отвратила свой лик, испугавшись творящегося на земле непотребства.
Во дворе полуразрушенного храма вгрызлись друг в друга, сплелись в почти неделимый клубок гигантский, пышущий жаром тигр и аметистовый дракон. Вцепились — не разнять — вечные соперники, две враждебные стихии. Вот удар хвоста дракона разнес в мелкий щебень одну из статуй собак, охранявших вход в храм. Вот тигр не глядя снес плечом хлипкую пристройку. Бамбуковые жерди, из которых она была собрана, с треском разлетелись по двору, упали рядом с Шином. Сёгун скорчился, закрывая голову от ударов, и всхлипнул от ужаса.
Бежать! Пока не поздно, бежать! Там, где сражаются боги и демоны, нет места простым смертным.
Другие самураи уже поняли это. Кроме него, во дворе не было никого — ни человека, ни зверя. Только Шин и два
