вассалов. Вы привечаете ветеранов, приглашаете их переезжать на Эссо вместе с семьями. Формально они — ронины, но помнят вас как командира. Любой, если начнется война, пойдет воевать за вас. За последний месяц увеличились налоговые выплаты от гильдии оружейников, значит, им пришли крупные заказы. У кого, кроме вас, на острове достаточно денег, чтобы купить столько оружия? Новые складские помещения в Асикаве. Новые казармы. Вы велели заложить четыре корабля на верфях…
— Может, я собираюсь завоевывать новые земли? — со смешком спросил Акио. — Почему сразу предположение о бунте?
Девушка перевела дух. Он не злился. Ей даже показалось, что в глазах Акио мелькнуло уважение.
— Потому что вы обещали снять это, — ее рука коснулась сережки, — через полгода, если будете живы. И еще потому, что вы переписываетесь с недовольными наместниками и даймё. Юг не забыл, кто принес ему Желтую смерть.
Такухати рассмеялся:
— Думаешь, юг забыл, кто подавлял предыдущее восстание, лучшая ученица?
Мия покачала головой:
— Я с Рю-Госо, господин. И ни разу не слышала о вас дурного слова. Вы побеждали достойно.
Он поморщился:
— Землетрясение сделало почти все за нас.
— Вы спасали людей!
— Помочь тем, кто выжил, было разумно. — По лицу даймё пробежала кривая улыбка. — Я хотел ворваться в Хоти как завоеватель, а вошел героем. Ясукату винили в смертях, меня благодарили за спасение уцелевших. Я не горжусь этой победой.
— Это только последнее сражение. Вы и до этого побеждали…
— Конечно. У меня было больше людей, они были опытнее и лучше вооружены. Кто поднимает восстание без подготовки? Тем более весной, когда крестьянам и воинам нечего есть. — Он остановил смеющийся взгляд на девушке. — Ну, лучшая ученица! Неужели сама обо всем догадалась?
Мия кивнула. Она решила не признаваться, что на мысли о планах даймё ее навела беседа с хранителем знаний. В конце концов, Юшенг никогда ничего не говорил прямо, только делал намеки и давал пищу для размышлений.
— Ты слишком хороша для чайного домика! — В голосе Акио звучало неприкрытое восхищение. Он снова обнял Мию, уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая запах. — Почему я не украл тебя из школы, когда улетал?
Несмотря на игривый тон, ей показалось, что Акио не шутит. Стало одновременно сладко от похвалы и тревожно от его слов.
— Значит, это правда? — Она так надеялась, что ошибается, что придумала все это. Она должна была ошибиться — что гейша может понимать в политике?
— Правда. — Он прижался губами к шее, обжигая поцелуями нежную кожу.
— Господин… я беспокоюсь за вас! Если это сумела понять я, сёгун тоже поймет.
— А он понимает, — усмехнулся Акио. — Но Ясуката привык, что за него воюют другие. Кроме того, если он первым выступит против Эссо, другие даймё увидят в этом угрозу для себя. Так что не надо бояться, девочка. Опасности нет.
Мия насупилась:
— Не верю!
— Я не враг себе. И собираюсь править, а не болтаться на виселице.
— Зачем все это? — беспомощно спросила девушка. — Неужели вам мало Эссо?
Он успокаивающе поцеловал ее в лоб.
— Потому что могу. Сомневаешься, что я буду лучшим сёгуном, чем Ясуката?
— Нет! — абсолютно искренне ответила Мия. — Вы — самый лучший. Но…
— Жалеешь, что связалась с бунтовщиком?
— Да нет же! Я боюсь…
— Даже если Ясуката победит, тебя это не коснется. — Теперь голос Акио стал серьезным. — Обещаю.
Мия подняла взгляд, посмотрела на него в упор, и сердце тревожно сжалось. От одной мысли, что с даймё что-то может случится, хотелось плакать. Этот мужчина за неполные три недели успел стать огромной и очень важной частью ее жизни. Она не тяготилась его властностью, научилась различать, когда можно покапризничать, а когда следует стать послушной. Таланты и знания Акио будили в девушке азарт, желание развиваться. Его забота подкупала, вожделение льстило, ласки возносили ее на небеса каждую ночь.
Казалось, Акио весь состоял из острых углов, но рядом с ним Мия была счастлива. И она с внутренним трепетом и гордостью
