ощущать свое ответное желание. От него горячо внизу живота и хочется теснее свести колени. От него горит кожа и ноют соски…
С последними тактами мелодии Мия избавилась от нижней рубахи и остановилась напротив даймё обнаженная. Взглянула дерзко, словно бросала вызов — попробуй возьми, если сможешь.
И взвизгнула от восторга и легкого испуга, когда он поднялся стремительным, почти незаметным глазу движением, подхватил ее под бедра, притиснул к стене и впился в губы грубым поцелуем.
— Ведьма, — простонал Акио, входя в ее тело. — Моя Мия!
Она всхлипнула ему в губы от возбуждения и легкой боли — слишком быстро все случилось, раньше он никогда не брал ее сразу.
— Ваша, господин.
Дальше были только жадные поцелуи, только яростные движения, каждое из которых рождало в Мии новый жалобный крик. Руки, удерживающие ее на весу, скользкий шелк, под который она пыталась просунуть ладони, и хриплый голос: «Ми-и-я!»
Когда Мия проснулась, время уже приближалось к полудню. Она с наслаждением потянулась, ощущая каждой клеточкой тела сытость.
Безмятежное счастье наполняло ее изнутри. Хотелось глупо смеяться, бегать, танцевать.
Танцевать… Она вспомнила прошлую ночь.
Как хорошо, что Акио вернулся. Что он не сердится больше на Мию и не вспоминает злополучный амулет.
Вчера они, изголодавшись в разлуке, так стремились наверстать упущенное, что Мия забыла спросить даймё о его поездке и судьбе Куросу Ёшимитсу.
А возможно, она просто побоялась услышать его ответ.
Но он вернулся. Остальное не важно.
Она обхватила руками его подушку, потерлась об нее щекой и сама рассмеялась этому жесту. Зачем обнимать подушку, когда можно пойти и обнять живого мужчину?
Мия вскочила и, мурлыкая под нос смешную детскую песенку, принялась одеваться.
С этой же песенкой — вот привязалась, не выкинешь из головы — она заглянула в соседнюю комнату, но Акио там не было. Только на столе лежала стопка бумаг — с утра даймё уже успел просмотреть все, что натворила Мия за время его отсутствия.
Удивительно, но почти на каждом принятом ею решении теперь стояла красная печать в виде стилизованного профиля птицы — личное одобрение даймё.
Глупо улыбаясь, Мия села за столик. Бегло просмотрела свежие письма — ничего важного или интересного.
Кроме последнего, с печатью клана Накатоми. Распечатанное, оно лежало внизу под стопкой других писем.
Мия помедлила. Акио не запрещал ей читать его переписку с другими даймё, она сама воздерживалась от этого, из уважения к этой части его жизни. Части, в которой наложнице и даже секретарю не было места.
Но это было не просто письмо от равного. Коджи Накатоми, один из мятежных даймё юга. От того, насколько надежен этот человек, зависит судьба Акио, а значит, и самой Мии.
Сгорая от стыда, девушка развернула письмо и уставилась на столбики иероглифов.
Ей потребовалось перечитать послание трижды. Лист бумаги выпал из бессильно разжавшихся пальцев и спланировал на пол. Мия сидела, уставившись перед собой невидящими глазами.
Было не больно, только очень холодно, словно душа замерзла, заледенела в один миг.
Стукнула дверь за спиной.
— Вот ты где!
Девушка съежилась от звука его голоса.
— С утра за бумаги? — добродушно упрекнул даймё, обнимая ее за плечи. — Я видел твои записи. Неплохо, но ты слишком добренькая девочка…
Мия сжалась. Слушать, как Акио рассуждает как ни в чем не бывало, было невыносимо.
Он уловил ее настроение и нахмурился.
— Что случилось? — требовательно спросил Акио, заглядывая в лицо девушке. — Мия!
Преодолевая себя — больше всего ей сейчас хотелось разрыдаться и выбежать из комнаты, — Мия посмотрела в упор на мужчину.
